– Да это же Андрюха Басманов, сын его, – видя мое потрясение, сообщает сидящий рядом мужик лет сорока с лишним в джинсовой куртке Miltons, – его тут все знают… А вы что, не местный?
– Нет, – отвечаю ему не сразу, – из Москвы к друзьям приехал.
– Московский, значит, – мужик большим и указательным пальцами приглаживает довольно ветвистые свои брови, откашливается и не без добродушного сожаления подводит итог, – это заметно…
Когда процедура «обилечивания» заканчивается, кондуктор Басманов вновь усаживается на свое место и погружается в лишь одному ему доступную медитацию. В ту поездку я вышел на площади Труда, а трамвай с сыном Бродского пошел дальше, на Васильевский остров, в район 8-й линии, кажется.
Андрей Басманов тогда, на начале 90-х, довольно часто появлялся в разных питерских компаниях, пел под гитару, особенно любил Сашу Башлачева (1960–1988).
Вот, например, это:
В рабочий полдень я проснулся стоя.
Опять матрац попутал со стеной.
Я в одиночку вышел из запоя,
Но – вот те на! – сегодня выходной.
И время шло не шатко и не валко.
Горел на кухне ливерный пирог.
Скрипел мирок хрущевки-коммуналки,
И шлепанцы мурлыкали у ног.
Сосед Бурштейн стыдливо бил соседку.
Мы с ней ему наставила рога.
Я здесь ни с кем бы не пошел в разведку,
Мне не с кем выйти в логово врага…
Голос имел сильный, завывающий, рвал струны решительно, пел самозабвенно, хотя, наверно, Башлачева кроме Башлачева, как и Высоцкого кроме Высоцкого, петь нельзя, но он пел. Более того, когда в возрасте 22 лет приехал к отцу в Нью-Йорк, то исполнил несколько подобных песен, чем привел Иосифа в ужас. Он просто не знал, что папа ненавидит весь этот «советский рок».
По воспоминаниям Аллы Уфлянд, после появления Андрея в Америке Бродский позвонил в Ленинград Владимиру Уфлянду, который и организовал эту встречу, и почти закричал: «Кого ты мне прислал?».
«Кого просил, того и прислал», – прозвучало в трубке.
1967 год.
Андрей – Осипович – Басманов…
Услышав эту комбинацию слов, вернее имени, отчества и фамилии, Бродский взвился: – Почему Басманов, а не Бродский? Почему Осипович, а не Иосифович?
Марина, конечно, что-то ответила, но без особого нажима и надрыва, потому что дело было решенным и обжалованию не подлежало, а тратить силы на очередное выяснение отношений не было ни сил, ни желания.
Иосиф Бродский: «На мой взгляд, индивидуум должен игнорировать обстоятельства. Он должен исходить из более или менее вневременных категорий. А когда начинаешь редактировать – в соответствии с тем, что сегодня дозволено или не дозволено, – свою этику, свою мораль, то это уже катастрофа… все развивается в логической последовательности».
