С Шефнером оказались солидарны многие как Московские, так и ленинградские литераторы, но решающим стало все же мнение Ильи Корнильевича Авраменко (1907–1973) – поэта, прозаика, а также главного редактора Ленинградского отделения издательства «Советский писатель» – «в стихах И. Бродского нет национальных корней… (они – стихи) вне традиций русской поэзии», рукопись «не заслуживает внимания в целом, ибо в ней большинство таких стихов, где больше сумбура, чем смысла».
Понятно, что после такого пассажа Иосифу ничего не оставалось, как забрать свою рукопись из издательства.
Это произошло осенью 1967 года.
Тогда же, 8 октября 1967 года, у Иосифа Бродского и Марины Басмановой родился сын Андрей.
Монолог Эдипа из Пролога к трагедии Софокла «Царь Эдип».
Произносится на ступенях Михайловского замка с видом на Мойку и Летний сад.
Несчастные вы дети!
Знаю, знаю,
Что надо вам.
Я вижу ясно: все
Страдаете. Но ни один из вас
Все ж не страдает так, как я страдаю:
У вас печаль лишь о самих себе,
Не более, – а я душой болею
За город мой, за вас и за себя.
Меня будить не надо, я не сплю.
Но знайте: горьких слез я много пролил.
Дорог немало думой исходил…
Александр Иванович Бродский открывает глаза.
И впрямь он немного задремал за чтением «Огонька» в Летнем саду.
Впрочем, ветер уже стих.
Теперь дышится легко и привольно, и можно неспешно двигаться домой, где, приготовив ужин, его уже дожидается супруга Мария Моисеевна Вольперт.
Эписодий Четырнадцатый
1992 год.
От автора
Трамвай разворачивается на кольце у Северной верфи и, гремя на стыках, выходит на маршрут. До проспекта Стачек он идет полупустой, и только уже в районе Автово начинает заполняться пассажирами.
До этого момента кондуктор неподвижно сидит на высоком, привинченном к полу табурете без спинки, к которому приварена табличка «место кондуктора».
Сейчас он безучастно смотрит в окно, за которым проплывают фонарные столбы, фасады доходных домов, заборы, редкие деревья без листьев, витрины магазинов. Все это он видел десятки, если не сотни раз. Конечно, можно на все на это не смотреть и ехать с закрытыми глазами, но за это могут выгнать с работы.
Итак, кондуктор нехотя сползает со своего табурета и начинает «обилечивать» пассажиров. Делает он это ровно так, как и смотрел в окно – безучастно, с абсолютно ничего не выражающим взглядом. Однако по мере продвижения его по вагону все более и более растет ощущение того, что это видение, фантом, какая-то ошибка, потому что сомнений в том, что в роли кондуктора на Первом маршруте работает не кто иной, как Иосиф Александрович Бродский, не остается никаких. И это при том, что в это время поэт Бродский вот уже как 20 лет живет в Америке.
