Мы еще некоторое время наблюдаем за сварливыми чайками, парусными лодками и возвращаемся к водопадам. Медленно движемся по прилегающему к ограде тротуару. В стоящем над клокочущей водой облаке водяной пыли загораются и исчезают радуги.
Как и у малой плотины, здесь много рыбаков. Только в воде уже не постоишь. Любители свежей рыбки пристроились на высоких искусственных каменных отрогах начинающегося русла.
— Неужели тут что-то ловится? Я сейчас! — Ярошка оставляет велосипед, перемахивает через ограду и бежит к рыбакам. Вскоре возвращается возбужденный.
— Папа! Там у одного дяденьки вот такая рыбина, лещ называется. Эх, удочку бы сейчас.
— А может быть, попросим у кого, — находится Ромка. — Вон у всех посколько!
— Ну уж нет, братцы, — отталкиваюсь я от перил. — А о маме вы подумали? Она же нас потеряла.
— Тогда искупаться хоть, папа, — стонут ребята.
— Умыться можно. Даже нужно.
Спустя некоторое время мы мчимся к леску, в который упирается дальний конец километровой дамбы. Руки, лица у нас мокрые, у ребят и на рубашках сухого места не найдешь.
Под жарким солнцем и быстрым ветром рубашки скоро обсыхают. Несмотря на то, что дорога пошла приличная — бетонка, ноги все ленивее и ленивее перебирают педали. Мы не задерживаемся даже около великолепных подснежников, торчащих вдоль дороги. Лесок скоро заканчивается. Дорогу обступают высотные краны, коробки строящихся зданий. Можно бы остановиться посмотреть, но не хочется и разговаривать. На проспекте, ведущем к нашему дому, не приходится даже покрикивать на ребят — едут по всем правилам, по струнке вдоль бровки.
У подъезда стоит сердитая и обеспокоенная Наташа.
Рассмотрев нас, пугается:
— Господи! На вас что, воду возили.
— Сколько? — Ярошка наклоняется к колесу моего велосипеда.
— Восемнадцать километров. Доволен теперь?
— Нормальненько.
— Да ты что! — набрасывается на меня Наташа. — Ребят заездил…
— Мам, а там радуги были и мальчишка утонул.
— Что-о! — прерывается на полуслове Наташа.
— Да выдумывает он все! Не слушай его. И не утонул вовсе, а только тонул. Синий весь и зубами стучит, — успокаивает маму Ярошка.
— Не, мама, я и хотел сказать, что тонул, это значит, что не утонул. В общем, его дядя за волосы вытащил. А мы скоро поедем на плотину лещей, ловить, вот таких. Во!
— Горе ты мое луковое. Язык заплетается, а туда же. Да тебя такого лещ самого в воду утащит. Быстро, быстро обедать! Блины уже десять раз остыли. Да куда же ты велосипед тащишь? Оставь!
