— Папа? — снова окликнул меня Ромка.
— Что?
— А как?.. Ладно, не надо. Я понял, — отмахивается он рукой.
Но я уже подошел. Ну и почерк: иероглифы.
— Ну, папка, не смотри, — Ромка закрывает писанину ладошкой.
— Чего испугался? За почерком следи.
Я возвращаюсь на диван, закрываю глаза и вижу то позднее утро. Голубое зеркало озера, золотой обрыв пляжа. Даже сквозь дымку припекает солнце. На пляже по берегу, в воде — муравейник блестящих тел. Музыка транзисторов, возгласы, визг. В этот шум периодически врывается стрекотание нашей моторки. Разворот — фал яркой оранжевой змеей описывает вокруг присевшего в воде «лыжника» дугу, натягивается, и в следующее мгновение лыжи выносят счастливца на поверхность бурлящей воды.
Я уже сделал один заход. Правда, где-то на середине озера кувыркнулся, но удачно выбрался, и, заканчивая свое «выступление», лихо вылетел на мелководье, почти на самый берег. По лицам Ромки и Ярошки определил: высший класс. Скоро опять моя очередь, точнее — наша. Я — на лыжи, Ромка — в лодку. Теперь его черед кататься.
— Папа! Ну, скоро? Пап? — поминутно дергает он меня.
— Скоро, Ромка. Скоро.
Сын волнуется по делу. Володя уже полтора часа старается, а желающих меньше не становится, да и бензин на исходе. Перед нашим заездом Володя заглушает мотор и говорит:
— Все!
У нас вытягиваются лица.
— На двух парах ездить будем, — помедлив, добавляет он.
Шутник Володя.
— Мотор-то потянет?
— Попробуем.
И в самом деле, почему не попробовать? Лыж — две пары, фала — два. Надо попробовать. Загрузили в лодку Ромку, предварительно натянув на него теплые штаны, курточку застегнули на все пуговицы. В другое бы время без скандала не обойтись, а сейчас у сына лишь губы к ушам тянутся.
Первыми катались я и Юрий Дмитриевич, крепкий основательный мужчина килограммов под девяносто. Во мне — шестьдесят. Итого — полторы сотни. Меньше парных килограммов «собрать» из находившихся на берегу мужчин не удалось. Присели. Мотор взвыл, и лодка стала набирать ход.
— Папа! Я править тобой буду! — кричит Ромка.
— Лучше держись покрепче!
Фалы натягиваются. Нас потащило, но — слаб мотор.
— Выпрыгивай! Выпрыгивай вверх, — командует Юрий Дмитриевич. — Лыжи! Лыжи ориентируй!
Сам он, однако, конвульсивно изгибаясь, по пояс в воде волочится за лодкой. Не подымают лыжи — слаб мотор. С лодки что-то кричит Ромка — правит мною. Ему, конечно, оттуда виднее, что я делаю не так. Нет, это не катание, бросаю фал и, уходя под воду, слышу звук звонко взвывшего мотора…
