— Как о чем? — Ромка недоуменно смотрит на меня. — Конечно, о Калдах. Как я тонул! Вот! — и по лицу сына ползет торжествующая улыбка.
— Ах, да. Как тонул. А может, как щуку на дорожку вытянули?
— Да нет. Ты что, папка?
— А что? Или как за земляникой ходили, перепелку спугнули?
— Смеешься, да?
Ромка шмыгает мимо меня к своему столу, таща по полу пузатый ранец.
— Что делать будешь?
— Я же сказал: сочинение задали.
— Так устное же.
— А я буду писать эти… Ну как их? Ну те, которые короткие?
— Тезисы, что ли? — помогаю я.
— Ага, — кивает сын. — Нам так учительница задала.
Перед ним уже лежит новенькая глянцевая тетрадка.
— А помнишь, молнией сосну рубануло? Пополам. Может?..
— Не-е, — Ромка энергично трясет головой. — Как я тонул.
Все правильно. Мальчишка должен ценить «мужские» события.
Ромка сидит, склонив голову набок, прикусив язык. Загорелые, отвыкшие за лето держать ручку пальцы, что-то старательно выводят в тетрадке. Он пишет, а я тоже вспоминаю тот день.
…Калды. Июль не очень жаркий, но и не холодный Просто пасмурно, небо в дымке. Мы — я, Ромка и Ярошка — проводим наш отпуск на базе отдыха. В пятницу вечером приехало много «двухдневников». Приехал и моторист лодки — Володя.
— Завтра кататься на лыжах будем, — хмуро объявил он, выйдя на крыльцо своей дачки.
Однако его тон никого не смутил. Все знают — Володя ярый воднолыжник, а говорить хмурым голосом о веселых в общем-то вещах — это в его манере. Народ энергичнее засуетился, а мальчишки быстрее засновали между дачками, обсуждая волнующее сообщение: для кого катание на лыжах, а для кого — на моторке…
— Пап! У моторки двигатель или мотор? — прерывает мои воспоминания Ромка.
— А ты сам как думаешь?
— Я думаю, мотор.
— Почему?
— Потому что — моторка.
— Правильно думаешь.
Ромка снова углубляется в сочинение. Вот он уже и до мотора дошел. С мотором, и правда, в то утро повозиться пришлось — старенький. На песчаный мысок, расположенный за оградой пляжа, собрались уже самые отчаянные любители поспать, а лодку со сгорбившейся на корме фигурой Володи относило все дальше и дальше от берега. Не было уже слышно чихания и пришлепываний потрепанного «Вихря», чертыханий его хозяина. Потерявшие надежду взрослые растянулись на песке и не один раз перевернулись с боку на бок. Лишь мальчишки вглядывались в озеро и отчаянно «болели». Наконец, раздался вопль десятка глоток: «Ура! Завелся!» К берегу, взрывая белые буруны, мчалась ожившая моторка. С ее кормы хмуро глядел на мир Володя…
