Ни-чё себе! | страница 3
И мы собираем. Первый раз в этом году вырвались с сыном по ягоды в лес. Но очень уж жарко, и комарья — тучи. Я задраился штормовкой, Ярошка застегнул на все пуговицы болоньевую куртку и натянул на самые глаза капюшон. Видно, что и ему достается. Он яростно бьет себя по кистям, хлопает ладошкой по лбу и щекам, сопровождая движения возгласами: «Вот я вас! Вот я вас!» Да, нелегко парню. Но никто не неволил, сам напросился.
— Пап, а зачем люди поют?
В голосе сына чувствуется раздражение. Видимо, ему не по себе от моего непрерывного, хоть и вполголоса, пения. Ярошке странно, как можно петь, когда комарье остервенело и идет на любые жертвы, чтобы только добраться до наших рук и лиц. Ягоды бы успеть срывать, а тут какое-то пение.
Ярошка из племени сборщиков. Любит он лесные походы, доставляет ему удовольствие побыстрее наполнить свою банку, высыпать в общую и испытать блаженство от увеличившейся кучки ягод. Хорошо с ним ходить по ягоды. Серьезный парень. Знаю, пока полные банки не наберем, разговора об обратной дороге не будет. Но я понимаю, сдержать раздражение от непрерывных атак комаров и скопившейся под курткой жары трудно.
— Пап, а зачем люди поют?
Вопрос касается не людей, а меня лично. Вопрос задан — надо отвечать. Мне не хочется отвечать. Можно, конечно, показать на голубые просветы в верхушках деревьев, на ползающую в белом венчике цветка ярко-зеленую муху, предложить, наконец, еще раз лечь под взгорок, но я говорю:
— Слушай, сынка, давай поговорим попозже. Не возражаешь?
Слышу снисходительное «Ладно» из-под капюшона. «Ладно, — думаю я. — Мы еще поговорим».
…Поговорить нам удалось лишь на следующий год. Мой отпуск пришелся на июнь. Ярошка только что закончил первый класс, и мы, освободившись от наших повседневных обязанностей, быстро собравшись, поехали в небольшой уральский городок Кыштым, городок моего детства. День погостили у родственников, ответили на все накопившиеся за год вопросы, задали свои и следующим утром отправились в окрестные леса, в горы.
Кыштым расположен на восточной окраине Уральских гор, невысоких и некрутых, заросших почти до вершин крепкими старыми соснами. Наш путь традиционно лежал вдоль городских и очень уютных озер. Пройдя их, по извилистым гористым пыльным улочкам мы поднялись на последнюю горку, и главная гора здешних мест, до этого видимая из города только отчасти и казавшаяся очень далекой, предстала перед нами во всем своем величии — мощная, занимающая собою почти весь небосклон.