Ни-чё себе! | страница 10

— Коленкой, Ярошка, коленкой прижимай!

— Да, я и так за самые жабры.

— Нет, не за самые, нужно вот здесь.

Ярошка наваливается животом на восставший кулак, рука медленно разгибается и распластывается на полу. На ней расслабляется обессиленный Ярошка.

— Уф, сдаешься?

Но в это время раздается крик:

— Ярошка!

Ярошку как ветром сдувает, он вскакивает и удивленно смотрит на нас. Поверженная ранее рука поднята вверх, а на ладони, напрягшись, застыл Ромка.

— Ты чего туда забрался?

— Ага, забрался. Это он, — Ромка судорожно тычет подбородком вниз. Руками он крепко держится за ненадежную ладонь.

— Давай слезай.

— Как я слезу? Высоко.

— Высоко, высоко, — Ярошка снимает с придавленных ног стул, пододвигает к руке и помогает брату спуститься.

Рука моя падает.

— Сдаешь?..

Но я уже стою на четвереньках в боевой позе.

— А-а-а! — ребята исторгают гневные вопли и бросаются на зверя.

Все начинается сначала.

— Ромка, за гриву его!..

— Хитренький…

— Ты чего копытом?!

— Рог! Рог ему прижимай!..

— Ярошка! Ярослав! Брось! Кому говорю? Брось гантелю!

— Сдаешься?!.

Мы кружимся по комнате, оставляя на половицах темные влажные пятна, и вдруг, как по команде, замираем. Снизу, из-под стола, слышатся глухие удары.

— Опять у соседей люстра закачалась, — скучнеет Ярошка.

— Закончили, — говорю я. — Терпение соседей уважать надо.

— Сдаешься?

— Ничья, Ярошка. Ничья.

Я рушусь на диван, ребята раскидываются на полу — там прохладнее. В комнату входит Наташа.

— Ну как? Отвоевались? Никого лечить не надо? Батюшки! — всплескивает она руками. — Это что же такое?

— А что? — Ярошка дотягивается до лежащей на полу рубашки и рассматривает ее. — Чистые рубашки. Мы сразу сняли.

— Я сразу снял, — поддерживает его Ромка.

Я молчу.

— Да причем здесь рубашки! Вы на себя посмотрите.

Мы смотрим на себя и друг на друга. Наши лица, животы, спины исполосованы грязными гуашными разводами.

— Ну-ка, сейчас же мыться! — приказывает Наташа.

Мы нехотя подымаемся и бредем из комнаты.

— Пап, еще будем?

— Будем, Ромка, только не сегодня…

Да, еще не раз мы встретимся вот так на полу. И с каждым годом все труднее будут доставаться мои ничьи. Я уже не подыму запросто Ромку на ладони. И, чтобы подмять сына, мне придется вставать в полный рост, Придет время, когда я не смогу шутя выбраться из-под молодых разгоряченных тел, и ребята поймут это, встанут и скажут:

— Вставай, папка! Ничья.

Это будет их ничья…

А пока мы идем отмываться.

Все болеют. И всем рано или поздно ставят уколы. Ставили и Ярошке. Но с уколами у нас всегда возникал скандал. Порошки, по сравнению с которыми даже полынь кажется сладкой, пьет, горчичники, самые свежие, терпит, банками облепят — хоть бы хны. А вот с уколами…