В машинном отделении было тихо. За бортом плескались волны. Александров молча осматривал машину, короткими жестами указывая, какие части надо разобрать. Кирьянен и машинист буксира понуро стояли в стороне. Молчание нарушил Кирьянен.
— А что же нам делать? Мы вроде лишние.
— Это я тут лишний, — съязвил Александров. — Отстраненный.
Кирьянен тяжело вздохнул, с трудом сдерживая нарастающий гнев, потом взял себя в руки и мягко, дружески сказал:
— Петр Иванович, зачем ты так? Ведь тебе лежать надо, и не очень-то полезно возиться с холодным металлом да еще на воде. Неужели мы не справились бы одни?
— Каждая машина, товарищ Кирьянен, имеет свои особенности. Паровая машина — это одно, мотор внутреннего сгорания — другое. Ты имел дело только с моторами внутреннего сгорания. Это ты учел?
— Здесь еще два машиниста паровых машин, вот что я учел.
Пришел капитан буксира.
— Это еще что за диспут? Двое работают, двое митингуют. Давайте все за дело. На берегу ждет нас уха.
Кирьянен молча взялся за работу. Дело нашлось всем, даже капитану буксира.
Стемнело. С берега в люки падали отблески костра. Закончив работу, Александров обтер руки пучком пакли.
Капитан поднялся на мостик и потянул кольцо, висевшее под потолком рубки. Резкий свисток прорезал ночную тишину. Это был первый сигнал наступившей весны на озере. Эхо покатилось по мысам и заливам. Одинокая утка испуганно взлетела из прибрежных кустов.
Механики перебрались на берег и уселись около костра.
— А теперь, ребята, ложки в руки и попробуем, годится ли уха сплавщику в пищу! — воскликнул машинист, умывшись и энергично вытирая руки полотенцем.
Рядом с костром расстелили парусину. На ней появились тарелки, хлеб, масло, молоко. Дымящуюся миску с рыбой поставили посредине. Откуда-то появилась бутылка водки.
Капитан косо посмотрел на бутылку и сердито буркнул:
— Это еще что такое?
— Пусть уж в честь первого гудка, — защищался машинист.
Капитан пожал плечами.
— Тоже мне! Сам не пьет, а говорит: «В честь первого гудка».
Однако, когда водку разлили, капитан и сам взялся за стакан. Выпив и выплеснув воображаемые остатки на землю, он кашлянул, словно требуя внимания.
— Я вам вот что скажу, товарищи. Теперь начинается такая пора, что бутылки надо забыть. В этом году мы должны отбуксировать древесину трех леспромхозов. Так что помните: мы здесь не в доме отдыха и не на увеселительной прогулке. Ну, что, все выпили? Больше не осталось? Ну и не надо. Налегайте на уху.
