— Я не забуду… — прошептала Люта, глядя в мутное окошко, как он уходит.
Отец научил — разобрать механизм проще некуда. Протереть, смазать. И патроны. Патронов осталось мало — тех, что на крупную дичь. На мелкую хватает, но если какому-нибудь безобразнику еще можно всадить заряд дроби в задницу, волка вроде того самого это не напугает, только разозлит.
Люта весь день сидела и считала — сколько чего осталось и сколько ей нужно на зиму. Одной, без отца — так странно было об этом думать. Она ела меньше, да и в лесу могла поживиться, хотя всегда приносила Тану зайцев и куропаток, он так вкусно их готовил…
«Выть будешь под луной», — сказала она себе, когда слезинка капнула на обрывок бумаги. Выходило, не так уж много ей нужно, но вот чтобы затащить все это наверх, придется кого-то нанять. Нельзя показывать, что она сама может нести мешок муки и не запыхаться.
Отец говорил — тут любят девиц в теле. И хорошо, может, не польстятся. Тем более, лицо…
«Выть будешь под луной, — повторила себе Люта. — И по отцу, и от обиды. Пока надо найти приличную одежду… Ай, одежду забыла вписать! И порох, и…»
Только через неделю она отважилась спуститься в деревню. На нее косились и показывали пальцами, но только из-за спины, потому что за плечом у нее висела двустволка Тана.
Люта всю неделю уходила подальше в лощину, где выстрел не слышен от деревни — это они проверяли с отцом, — и упражнялась. Айлан все-таки был прав — отдачей ее сносило в кусты и синяк на плече болел, но в цель она неизменно попадала. А раз так — какая разница?
Потому она и зашла первым делом в оружейную лавку. Тан описал ее достаточно подробно, поэтому Люта сразу свернула туда, но поняла, что ее там не ждут. Торговец обсуждал что-то с незнакомым бородачом, а на ее робкое «Скажите…» отмахнулся:
— Девочка, за булавками — вон туда! Не мешай!
Люта могла бы отвлечь их, но не стала.
«Лавочница Трюдда, — вспомнила она. — Где ее искать?»
Спрашивать у оружейника она не рискнула, но первый же попавшийся мальчишка указал на островерхую крышу, вызывающе зеленую среди унылых черепичных-красных.
— А вы кто, госпожа? — жадно расспрашивал он, шлепая рядом по лужам. — Охотница на оборотней? У нас тут был один недавно — ух, какую шкуру принес! А у вас есть что? А…
— Замолчи, — тихо сказала Люта, — не то услышат и придут за тобой.
Нехорошо обманывать детей, но ей уже было плохо в этом шумном месте, а мальчишка трещал хуже сороки…
В лавке было тихо и темно, окликнуть Люта не решалась, да так бы и ушла ни с чем, но тут в углу кто-то зашевелился, и к прилавку вышла хозяйка.
