— Ты так думаешь?
— Уйди, я припадочный!
Они остались втроем.
— Мисаил… — спросил Димка.
— Я для тебя дядя Миша… Ты не Владька, у тебя есть душа. Мне больно слышать это от тебя. Ну?
— Да я так… хотел сказать, что делать неталантливым?
— Оттирать талантливых. Можно не быть талантливым, но способным.
— Как понимать?
— Человек пилил на скрипке и хотел в Большой театр. Таланта ни на грош, а способности не занимать. Устроился директором филармонии в Орле. Умей себя преподнести! Первая заповедь: охаивай талантливых. У способных предложение так и строится: не успеет сказать о ком-то «да», как тут же «но».
— Разве Владька не талантливый?
— Он разгребает себе дорогу локтями. Он пойдет по одной дороге с теми, на кого любят наводить тень. Господи! Святая простота. Сибирские валенки! Да я не отстану от вас, пока не выучу правилам современной жизни. Я полюбил вас, клянусь невинностью. Я буду путеводителем. Только поклянитесь, что вы меня не оставите. Егорка, клянись, морда!
Егорка спал. Ему снились последние домашние дни на берегу Оби: он с друзьями шел в гору и, обнимая Димку, говорил об отъезде, о той будущей жизни, которую загадали однажды.
6
Вспомним же первое расставание с друзьями в те ранние годы, когда мы свято надеялись, что будем жить вместе всегда. Ничто, казалось, не разобьет нас, мы вечно будем юны в своей верности. Если жизнь оскорбит вас, то придет друг и спасет, потому что в нем больше правды. Если женщина тебя не полюбит, друг успокоит и скажет, какой любви ты достоин.
Димка уезжал. Чемодан стоял на полу.
Всего каких-то двадцать пять дней прошло. А что-то случилось. Вроде бы всем еще хватало счастья, кроме него, Димки. Самым же счастливым в его глазах был, конечно, Егорка. Успех достался ему без усилий, на Егорку поспешно обращали внимание, чем-то притягивал он и при этом сохранялся простым и забавным, как дома в Кривощекове. Тетушки с киностудии звали его на пробу в эпизоды, Лиза ворковала, Панин улыбался. А Димка уезжал непризнанный, и эта роль лишнего убивала его.
И ничегошеньки не изменилось в Москве. Расклеивали афиши с именами звезд, золотились купола Кремля, красивых глаз не убавилось. Мисаил так же крестился и умолял не забыть, Владька попивал за чужой счет и каждый день грозился удрать в Чухлому на характерные роли. Они были на своем месте, как и дежурная на проходной в общежитии, Меланья Тихоновна, которая тоже ласково выделяла Егорку. Изменился лишь Димка, повернулась судьба его. Ничто не мило ему, появилась вдруг ревность ко всем, и отныне чувствовал он какое-то неравенство. Еще вчера они бегали в школу, и не было никакой разницы в их положении. Сегодня уже другое. Уже не просто среди людей будет устраивать Димка свои дни, но среди определенного круга, и, казалось, помельче, потускней. Мир волшебный его оттолкнул.
