Невесело шагал Тарасий к стоянке дилижансов. Бачуа уныло брел за ним: ему очень хотелось побыть до вечера в городе, но Тарасий торопился домой.
Неожиданно пошел снег. Холодный ветер словно крапивой хлестал по лицу. Дилижанс был переполнен. Земоцихские делегаты всю дорогу ехали молча. У переправы через Ухидо дилижанс задержался. Река вздулась, и ее невозможно было переехать вброд. Земоцихцы перешли на другой берег по висячему мосту. Бачуа был одет легко и шел позади Тарасия, глубоко засунув руки в карманы. Ветер усилился и хлестал по лицу колючей крупкой. Снежинки забивались Бачуа за воротник, холод пронизывал до костей.
— Так почему же все-таки мы с тобой плохие большевики? — спросил Бачуа хмуро молчавшего секретаря партячейки.
Тарасий, опустив голову, широкими шагами месил снежную слякоть.
— Э, брат! Да ты весь дрожишь! — сказал он, обернувшись, и распахнул бурку. — Иди сюда, хватит на двоих. — И когда Бачуа влез под бурку и укутался, ответил на его вопрос: — А потому плохие, что позволяем Барнабе жить в свое удовольствие.
Бачуа что-то буркнул, но Тарасий не стал его слушать:
— Он, лиса, даже денег не пожалел на общественное дело! Почему? Полюбил нас? Черта с два! В эту сказку верит только Туча Дашниани.
— Испугался он — в этом все дело, — перебил его Бачуа. — Раньше Барнаба надеялся, что у нас ничего не выйдет, а теперь видит, что народ на нашей стороне, что мы стали сильней… И отказался от борьбы, сдался… Секретарь укома ошибается, Тарасий. Кулаки держатся смирно именно там, где работают крепкие большевики.
Бачуа произнес эти слова так самонадеянно и уверенно, что Тарасий рассмеялся:
— Значит, классовая борьба кончилась, мы победили, и наступил рай земной!
— Нет, борьба не кончилась. Но утихла, ослабла. Это каждому ясно.
— Нет, Бачуа, — спокойно, с некоторой долей грусти ответил Тарасий. — Секретарь уездного комитета не ошибся. К сожалению, и я до сих пор рассуждал, как ты. То, что враг не дает о себе знать, объясняется только нашим бездействием. Где-то в чем-то Барнаба нас перехитрил. В чем? Вчера я ночь ломал над этим голову и ни до чего не мог додуматься.
— А ты и не ломай голову зря. Просто он больше не в силах бороться, — упорствовал Бачуа. — Вот и все.
Тарасий ничего не ответил.
К концу февраля с запада, с Катисцверы, подул теплый ветер. Зима кончилась в один день. Закапало с заснеженных деревьев. Над оттаявшей землей поднимался пар. Теплые дожди растопили залежавшийся под кустами и заборами снег. Со всех сторон слышалось веселое пенье ручьев.
