— Тарасий?
Дашниани все-таки узнал дом Хазарадзе и погрозил кулаком в его сторону:
— Не будь я Туча Дашниани, если не рассчитаюсь с ним! Подлюга! Донес на меня в уком, будто я обманом созываю людей на собрания… А мне за это выговор влепили…
Дашниани скрипнул зубами. Не любил он об этом выговоре вспоминать. Хорошо, что рядом был человек, при котором он мог отвести душу и на чем свет стоит отругать Тарасия Хазарадзе.
Барнабе же не давало покоя светящееся в доме Тарасия окошко. Не первую ночь здесь засиживаются допоздна! Больных в семье у Тарасия не было — это Барнаба доподлинно узнал вчера. Что ж там делают? Пируют втихомолку? Или в нарды играют?
Барнаба заторопился, проводил председателя исполкома до калитки, коротко попрощался с ним и через полчаса снова очутился около светящегося окна. «Еще не разошлись!» Он огляделся вокруг и, подобрав полы черкески, перелез через изгородь. Вино только подзадоривало его. Сердце у Барнабы колотилось от любопытства и волнения. Овчарка Тарасия сразу узнала ночного гостя, для успокоения совести раза два миролюбиво гавкнула и побежала впереди. Барнаба остановился посреди двора, в тени высоких, развесистых платанов, и впился глазами в окно.
Тот, кто сидел спиной к окну, был, похоже, Георгий Джишкариани. А вон Кирилл Микадзе со своими пегими прокуренными усами. И Бежан Ушверидзе тоже там. Но стол перед ними пуст. Нет, они не пьют и не играют в нарды. Так что же они делают? Сговариваются?
Эти люди и раньше частенько захаживали к секретарю партийной ячейки. Барнаба не раз видел, как они разговаривали по вечерам, расположившись на травке во дворе сельской школы… Все одни и те же люди. Почему? Зачем? Что они там затевают?
Барнабу подмывало подойти поближе к окну, послушать, о чем говорят. То, что они собираются неспроста, это было ясно, и Барнаба готов был в этом поклясться — он-то хорошо знал Тарасия Хазарадзе: секретарь партячейки и сам не любил тратить время попусту и других не отрывал от дела зря.
Вдруг Барнаба услышал скрип открываемой двери — видимо, гости Тарасия стали расходиться. Он попятился, тяжело перемахнул через изгородь на улицу и разочарованный поплелся домой.
На следующее утро, встретив Кирилла Микадзе, Барнаба остановил его, начал расспрашивать.
— Много будешь знать, скоро состаришься, — усмехнувшись в усы, ответил Кирилл.
Барнабу встревожила эта недобрая усмешка, и он целый день был не в духе. «Что-то они там замышляют — это уж точно».
