В этом году лето выдалось жаркое и засушливое. Поля жителей Земоцихе по большей части находились в долине Сатуриа. Там была неорошаемая земля. Посевы взошли рано, початки завязались преждевременно, и осенью с этих участков можно было взять только сухие стебли. В страхе перед голодом крестьяне Белого берега подались в леса на реке Цхенис-Цхали, рассчитывая заработать на лесозаготовках…
Раздумывая о тяжкой судьбине бедняков, Тарасий невесело, с болью в душе поглядывал по сторонам. Смутно чернели в звездном свете ночи небогатые крестьянские дома с темными окнами. Лишь кое-где в глубине двора, в стоящей отдельно кухоньке, помигивала коптилка. Намаявшийся за день хозяин ужинал торопливо, на ходу, чтобы быстрей погасить свет и не тратить попусту керосина: житель Белого берега зажигал лампу только тогда, когда у него в доме был гость или, не дай бог, заболевал кто-нибудь из домашних. В крохотном амбаре у него — мышонку хвостом негде махнуть, а к пасхе тут уже не найти ни кукурузы, ни лобио. В позапрошлом году Георгий Джишкариани и Бежан Ушверидзе остались к весне совсем без семян — не помирать же семьям с голоду! Пришлось им идти к Тарасию и просить помощи.
— Плохие вы хозяева! — сгоряча упрекнул их секретарь партячейки. — Семенное зерно для посева, а не для еды! Не утерпели, съели!..
— Эх, Тарасий, Тарасий! — горестно покачал головой Георгий Джишкариани. — А что же мне было делать! — он ухватил свою левую руку выше локтя, словно хотел оторвать от нее кусок: — Это мое мясо дети есть не будут! Ты думаешь, я пожалел бы?
Взгляд его обжег Тарасия и слезами, и яростью.
— Прости, — сказал Хазарадзе. — Я плохой человек… Не подумал…
Он был готов провалиться сквозь землю: за что упрекнул голодного, доведенного до отчаяния соседа! Вот тогда и поклялся Тарасий Хазарадзе сделать все, чтобы облегчить жизнь этих измученных вечной нуждой людей, сделать все, чего бы ему это ни стоило!..
Председатель исполкома — спесивый Туча Дашниани — жил в самом конце улицы. Тарасий издали услышал стук игральных костей и возгласы Дашниани:
— Ну выдай разочек яки, собачья кость! Эй, яки, куда ты провалился? Где ты пропадаешь столько времени?
«Как это он удосужился сесть за нарды?» — усмехнулся Тарасий, толкая калитку.
У Тучи Дашниани в самом деле не было времени не только для игры в нарды, но и для самых неотложных служебных дел. В ящике его стола лежали груды непрочитанных жалоб и заявлений, на лестнице исполкома его целыми днями дожидались посетители. А Туче Дашниани некогда даже было поесть! Днем и ночью он не слезал с лошади и с маузером в руке скакал по холмам Чиора, преследуя бандитов. Под утро заваливался спать, а проснувшись и пропустив стаканчик-другой, он заглядывал в исполком, на ходу приказывая сотскому Кинцурашвили:
