Избранное | страница 54
Смеркалось, ливень стал утихать, и сердце Меки снова охватила жестокая, непроглядная тоска. Куда идти? Не бродить же до утра в этой промозглой тьме! Вернуться бы в духан, погреться у огня! Но нет, не примет его теперь Эремо. «И зачем я рассердил хозяина? Что я наделал!..»
Вдруг Меки вспомнил: ведь в кармане у него целая куча денег! С деньгами совсем другое дело! Деньгой и тоску можно разогнать!
Перебежав через висячий мост, он бросился к красной столовой. Сначала поглядел в светящееся окошко, потом осмелел и отворил дверь.
Дахундара зарывал сухую, как щепка, тарань в раскаленные уголья и с грустью поглядывал на пустой кувшин. Денег нет, в долг — не верят! В этот ветреный и дождливый вечер внезапно кончилось все его неустойчивое благополучие. Правда, есть у него еще огонь в очаге, но он-то и возбудил в Дахундаре страстное желание выпить. Тарань испеклась. Дахундара содрал с нее подгоревшую шкурку и стал нехотя, безо всякого удовольствия, жевать. В эту минуту и ввалился в лачугу Меки с небольшим бурдюком под мышкой. Дахундара глазам своим не поверил — Меки с бурдюком вина.
— Нам все равно уже ничего не поможет! Выпьем! — с напускной веселостью воскликнул Меки, доставая из-за пазухи холодную кукурузную лепешку и куски сулугуни. — К черту быков и того, кто их выдумал!
— Ей-богу, брат, я точно в сказке! Ты прямо как добрый дух появился в моей хижине! — Дахундара подтащил скамейку к огню, потом ткнул приятеля пальцем в грудь — слева, где находится сердце: — Прошло?
— Прошло, — улыбнулся Меки.
Дахундара не заметил, какая тоскливая это была улыбка.
— Молодчина! — сказал он. — Тогда давай сделаем одно дельце.
— Какое дельце?
— Дай-ка твой мешочек… Возьмем отсюда пять червонцев и дадим кому-нибудь взаймы! Хорошие проценты получим, приятель!
Меки махнул рукой:
— Какой из меня ростовщик?
— Беру все хлопоты на себя! — Дахундара потрепал его по плечу: — Я сам найду, кому в долг дать. Деньги твои верну, а прибыль мне. Идет? Что тебе — жалко, если я малость подзаработаю?
— Возьми. — Меки достал мешочек и отсчитал могильщику пятьдесят рублей.
Этой ночью Меки впервые в жизни напился.
До самого рассвета они пьянствовали в хижине Дахундары, а потом заставили шарманщика Сулико запрячь дрожки и покатили опохмеляться в Маглаки. Здесь они пробыли весь день, переходя из духана в духан. Меки сам пил мало, но зато угощал каждого встречного.
— Пей, брат! Раз в жизни и хромой лезгинку танцует! — выкрикивал он, пригоршнями доставая из карманов деньги. — Что, Даху, значит, мы обезьяньей породы, да?