— Ах, он пьян? Так пускай сперва протрезвится, а потом я тебе заплачу! — бросил он и вышел под навес.
Из-за реки донесся звон колокольчика — приближался второй утренний дилижанс. Дахундара вздохнул, свирепо поглядел на человека в черкеске и сказал ему, словно живому, с укором:
— Погубил ты меня, пьянчуга!
— Говорил я: не нарисовать тебе трезвого человека, — сказал Меки.
— Говорил, говорил!.. Ну и что? Мне от этого легче?
Дахундара Турабелидзе был, что называется, тертый калач. Где только не побывал он, сколько занятий переменил, но нигде так и не сумел прижиться. Поговаривали, что в молодости Дахундара был дьячком в Моцаметском монастыре, но его изгнали оттуда за чрезмерное пристрастие к церковному вину. Однажды во время службы он осушил за спиной у священника даже чашу с вином, приготовленную для причастия. Долго работать на одном месте ему было невмоготу. Сегодня он ворочал и дробил камни в Гелати, через две недели сплавлял лес по реке Цхенис-Цхали или обжигал кирпич в Банодже, а то подсоблял лечхумским купцам на кутаисском базаре и сам торговал помаленьку. Зимой он обычно нанимался в сторожа при церкви святого Георгия. Так всю жизнь и мотался с места на место в поисках легкого хлеба. Все, что случалось Дахундаре заработать, он в тот же день пускал по ветру под звуки шарманки и пьяных песен. Полвека легло ему на плечи, а он все еще не имел ни кола ни двора, не сумел войти зятем к кому-нибудь в дом и был гол как сокол. Наконец надоело ему таскаться по белу свету, и он вернулся в родное село. Года два проработал аробщиком у Барнабы Саганелидзе — возил на базар в Кутаиси дрова. Но это ему тоже наскучило, и он упросил протодьякона церкви святого Георгия пристроить его могильщиком.. И ему не отказали — прежний могильщик состарился и был уже не в силах долбить каменистую землю земоцихского кладбища. Работы у Дахундары было немного, и все свободное время он вертелся возле духана Эремо, подстерегая проезжающие дилижансы. Он знал повадки Эремо: для почетных и щедрых посетителей в духане всегда имелись превосходная хванчкара, прозрачное, как слеза, персати, свежий сыр с мятой и тархуном, курочка с острой ягодной подливкой, рыба усач из Ухидо и, уж конечно, не было недостатка в любезном обхождении хозяина. Любителей покутить и хорошо поесть всегда было полно в духане, и Дахундара день-деньской торчал на пороге: авось и ему что-нибудь перепадет… Подвыпившие люди всегда добрые!
