Избранное | страница 121



К столу протиснулся Дахундара.

— А тебе чего нужно? — спросил Тарасий.

— Вот те и на! Чем же мы не ораторы? — осклабился Дахундара, собираясь взобраться на стол.

Тарасий сверкнул глазами:

— Проваливай отсюда! Ты пьян!

— Не у тебя в погребе напился! Ну-ка пусти! Дорогу, говорю!..

И прежде, чем Тарасий успел что-нибудь сказать, Дахундара вскочил на стол, воздел кверху руки и заорал:

— Эй, люди! Что ж вы молчите? Разве вы не видите, что делается? Беднякам затыкают рот! Это в наше рабоче-крестьянское время!..

— Пусть говорит!

— Не имеете права запретить!

— Говори, говори!

— Сейчас не царское время! — шумели крестьяне из Гранатовой рощи.

Тарасий горько усмехнулся: приспешники Барнабы Саганелидзе напоминали секретарю партячейки, что сейчас не царское время! Как хотелось ему схватить за шиворот и скинуть со стола этого пьянчужку, этого отпетого бездельника! Но было поздно: Дахундара сделал ловкий ход, и теперь к нему без «пожалуйста» да «позвольте» лучше не подходи.

— Сколько тебе поднесли, Даху? — крикнул Георгий Джишкариани могильщику, с гордым видом стоявшему на столе.

— Ты, брат, о себе позаботься, а то твоя артель выпьет и сожрет все, что у тебя осталось в доме… А мне что? У меня не распугают поваров в белых чепчиках!

В толпе захлопали:

— Правильно! Так их, Даху!

— Ох и язык у парня! — крикнул Гогиса Цагарейшвили.

— Соседи! — продолжал подстегнутый этой похвалой Дахундара. — Слушайте, соседи! Вчера старику Вардосанидзе голову раскроили…

— Ты о деле говори, приятель! — прервал его Аслан Маргвеладзе.

— Пожалуйста, мой дорогой Аслан! — охотно согласился Дахундара и с усмешкой отвесил ему галантный поклон. — Как объяснил тут вот этот уважаемый старший товарищ, в артели будут коллективно сеять, убирать урожай и даже коллективно обедать и ужинать… Что ж, очень хорошо! Так вот я хочу задать вопрос этому самому уважаемому старшему товарищу: а что, уважаемый товарищ, в артели и спать будут под одним одеялом или есть какие другие указания? Говорят, уже шьется на все село одно большое одеяло — это правда?

— Ох-хо-хо! — загоготала толпа.

— Не язык, а бритва! Ну и рассмешил! — задыхался от хохота Леван Варданидзе, вытирая слезы кончиком башлыка.

Когда смех затих, Дахундара приложил к груди руку, поклонился на все четыре стороны и, надувшись как индюк, сошел со стола.

Взял слово Аслан Маргвеладзе.

Георгию Джишкариани не давали говорить крестьяне из Гранатовой рощи. Дахундаре мешали члены артели. Аслана Маргвеладзе встретили спокойно и те и другие: никто наперед не знал, чью сторону возьмет Аслан.