— Не горюй… Мы и это вынесем. Ведь мы же все с тобой…
У Барнабы сразу стало легче на душе. Он погладил Талико по голове и поцеловал в лоб.
— Слышала, как они очернили меня перед соседями? — сказал он. — Но все равно… Все равно у них ничего не выйдет! Пока крестьянин остается крестьянином, они не смогут выбросить меня из жизни.
«…Да где это видано, чтобы человек собственными руками разбил икону, которой молится? Ничего у них не выйдет, нет! Где пахал добрый конь — нечего делать ослу! Не удастся вам сделать крестьянина моим врагом — мы с ним по одной дороге идем! И пусть между нами никто не становится! Третий нам не нужен! А этот третий — ты, Тарасий Хазарадзе! Берегись!»
Из-за реки послышался звон колокольцев и сухой стук трещоток. С поля пригнали стадо. Сытые коровы нетерпеливо мычали у закрытых калиток…
По воскресеньям Эремо не занимался никакими делами. В этот день он кутил сам — и начинал с утра. Между Хони и Земоцихе у него было множество кумовьев, родственников, хороших приятелей. Он садился в свою двуколку, объезжал их одного за другим и распрягал лошадь там, где вино приходилось ему по вкусу. Он мог выпить, не пьянея, две четверти вина — полведра. И только одно выдавало его: захмелев, он обязательно требовал шарманку. Это воскресенье Эремо начал в винном погребе у Барнабы. Оттуда гость и хозяин скоро перекочевали в сад. Они сидели в беседке среди свежей весенней листвы и попивали густое темно-красное аладастури.
— И теперь не веришь? Вон, погляди — землемера привели! — Барнаба раздвинул ветки сирени и поглядел на улицу.
Землемера сопровождали Тарасий и Кирилл Микадзе.
Поля членов артели «Заря Колхиды» были разбросаны по всему нижнему течению Ухидо. У Георгия Джишкариани был небольшой клин в долине Сатуриа. Гигуца Уклеба и Бежан Ушверидзе год назад подняли целину на холмах Чиора. Тарасий сажал кукурузу у себя на заднем дворе. Другие пахали землю совсем далеко — где-то в Чалиани. При такой чересполосице трудно было производительно использовать и без того малочисленный рабочий скот.
На Чиоре почва была каменистая, в Сатуриа — илистая, в Чалиани — неорошаемая. Тарасий предугадывал множество трудностей. Добрая половина дня будет уходить только на то, чтобы разобраться, куда что направить, выяснить, где нужна борона, где мотыга… А сколько времени понадобится на дорогу! Да и быков в артели мало, чтобы всюду поспеть.
Тарасий видел лишь один выход: объединить разрозненные участки членов артели в единое большое поле. Это подсказал ему в письме волжанин Алексей Харитонов. А такое поле можно было выкроить только в долине Сатуриа, где еще по-прежнему хозяйничали бывшие князья Микеладзе. Они сдавали свои наделы в аренду кулакам. Тарасию предстояло обменять поля членов артели на земли, принадлежащие этим владельцам. Для этого вызвали из Кутаиси землемера.
