— Фашисты, Александр… Наверняка они, — горячо шепчет Рева. — Одну очередь. Самую короткую.
Я колеблюсь — снег по-прежнему не дает возможности разглядеть людей на льду, хотя они уже близко.
— Красные звезды! Це наши! Наши! — кричит Рева и бежит к берегу.
Мы бросаемся вслед за ним — и в прибрежных кустах уже горячая радостная беседа, крепкие рукопожатия, короткие торопливые вопросы и такие же короткие, ничего не объясняющие ответы.
Мелькает мысль: не слишком ли поспешны эти рукопожатия и восторги? Но наши новые знакомые уже показывают свои удостоверения и партийные билеты. Ларионов даже успел обнаружить своего земляка из Цивильска…
Постепенно картина проясняется. Оказывается, судьба свела нас с такими же, как мы, армейцами. Только шли они не от Киева, а от Черкасс. Шли много суток, голодали, мерзли, колесили по разбитым войной дорогам и добрались, наконец, до Брянского леса, где, по их сведениям, был фронт. Вел их Игнат Лаврентьевич Бородавко — военный юрист, работавший до войны народным судьей, бывший партизан гражданской войны и член партии с 1918 года. Его правая рука — политрук Захар Антонович Богатырь, недавний председатель райисполкома Львовской области. С ними лейтенант-танкист Иван Федоров. Остальные — сержанты и солдаты пехотной части…
— Нияк не розумею, куда вы идете? — спрашивает, наконец, Рева.
— К фронту, — отвечает Бородавко. — На соединение с армией.
Рева не успевает ответить, как в разговор горячо вмешивается Пашкевич. Он доказывает, что фронт далеко, что пробиться к фронту трудно, что это может привести к напрасной потере времени — словом, приводит те же доводы, которыми не так давно мы убеждали его самого.
Вначале наши новые знакомые твердо стоят на своем: «Идем к фронту». Но когда Пашкевич и Рева начинают рассказывать о наших связях, об операции на большаке и Рева к тому же кое-что приукрашивает, — настроение новых товарищей постепенно меняется.
Вижу, Богатырь уже убеждает своих друзей остаться с нами. Лейтенант Федоров горячо поддерживает его. Только Бородавко занимает пока неопределенную позицию. Однако по его отдельным репликам, по вопросам, которые он задает Пашкевичу, мне становится ясно, что еще немного — и он останется с нами.
Какая удачная встреча! Какой костяк для будущего отряда! Восемь армейцев, крепко понюхавших пороха на фронте, прошедших сотни километров по тылам врага, сохранивших форму, оружие, а главное, веру в победу, — ведь это же такое пополнение, о каком мы мечтать не смели… В группе Бородавко трое коммунистов. Вместе с ними у нас будет шесть членов партии. Мы сможем, наконец, иметь свою партийную организацию, которая сцементирует весь отряд… Нет, их надо во что бы то ни стало оставить в лесу, надо уговорить объединиться с нами.
