– Нет. Нет.
– Давид, это единственный способ лечения. Нам нужно прооперировать вас как можно скорее.
Милли единственная, кто называл меня Давидом.
– Таг. Зовите меня Таг, – оцепенело настоял я.
– Таг, – доктор кивнул. – Поговорите со своими близкими. Расскажите им, что происходит. Вам нужна поддержка, а нам нужно увидеть, с чем мы имеем дело.
– Каковы шансы?
– О чем вы?
– Образование… это опухоль, не так ли?
– Да. Мы не знаем, злокачественная ли она, но даже доброкачественные опухоли нужно удалять.
– Каковы шансы?
– Что это рак?
– Да.
– Я бы соврал, если бы сказал, что считаю ее доброкачественной.
– Вы когда-нибудь видели опухоль мозга, которая не была раковой?
– Лично я – нет.
Нет. Нет. Нет. Нет. В моих ушах звучало странное эхо, и я не мог усидеть на месте.
Я встал и направился к двери.
– Таг?
– Доктор, мне нужно подумать.
– Пожалуйста, не затягивайте, мистер Таггерт. Мой номер у вас есть.
Я дернул головой в подобии кивка и вышел за дверь кабинета в длинный, стерильный коридор.
Я не помню, как вышел из больницы. Не помню, как прошел через парковку, светило ли солнце или шел дождь. Я помню, как пристегнулся, глядя на ремень в своей руке и осторожно вставляя скобу в замок, словно это могло защитить меня от новостей. Когда я завел двигатель и сдал назад, у меня внезапно зазвонил телефон. Я не мог говорить – мне бы ни за что не удалось скрыть свое волнение. Но я все равно нажал на кнопку громкой связи, отчаянно пытаясь сбежать от своих мыслей. Я не смотрел на экран и не знал, кто звонит, но надеялся, что разговор меня отвлечет.
– Это Таг! – рявкнул я и скривился от громкости своего голоса. В моих ушах по-прежнему звучало эхо, и я потер виски, будто мог таким образом избавиться от реверберации в своей голове.
– Таг, это Моисей. – Его голос из динамика звучал так, будто он сидел рядом со мной в машине. Я одновременно хотел этого и радовался, что это не так.
– Как оно, чувак? – спросил я и снова скривился, поскольку это прозвучало слишком наигранно.
– Ты в порядке?
Моисей спрашивал не из вежливого любопытства, а буквально требовал ответа. Это потрясло меня и в то же время насторожило. Откуда, черт возьми, он узнал, что я не в порядке?!
– Да, да. А почему ты спрашиваешь?
– Я видел Молли.
Моисею хреново давались светские беседы.
– Что?! – я весь оцепенел.
– Я не видел ее уже много лет… с тех пор как мы уехали из Монтлейка. А в итоге прошлой ночью я рисовал мультяшную версию Давида и Голиафа вместо рисунка, который мне заказали. Теперь я отстаю от графика и виню во всем тебя.
