«Неужели на земле, — опять вступил в спор Иос, — не найдется участка, где бы можно было провести нашу первую борозду? Если уж ничего нам не достанется, вспашем хоть землю Процентов. Хозяин Процентов — алдар Гурамишвили — сбежал давно, и нам никто не помешает перепахать ее если не плугом, так ногтями…»
Земля, о которой говорил Иос, — поясняет дядя Норам, — принадлежала алдару Гурамишвили. Богатый хозяин платил беднякам мизерные проценты за ее обработку. Крохами с урожая… Поэтому они и назвали эту землю Процентами.
«Мы перевернем не только Проценты, но и Бесплодницу. — Арчил достал из кармана карандаш с бумагой и, зорко обозрев всех, объявил: — Габо Булкаты даст колхозу двух бычков, Арчил — оседланного коня, одного бычка, ярмо из сердцевины дуба и жернова!..» У Арчила заметно дрожала рука, державшая карандаш. Он пристально смотрел на Чипи и шептал, но его шепот слышали все: — Кто хочет жить, кто хочет смотреть на солнце и иметь землю, пусть перейдет на эту сторону».
Никто не шевельнулся. Чипи, долго мявший свою белую войлочную шляпу, медленным шагом удалялся с ныхаса.
«Почему ты уходишь, Чипи?» — крикнул ему вслед Арчил.
Чипи остановился.
«Арчил, у меня нет ни быка, ни коня!.. Кто же меня примет в колхоз? Кому я нужен без быка и коня!»
«У тебя нет быка и коня, зато есть сердце!» — больше Арчил сказать ничего не мог.
«Сердцем весной пахать не будешь!»
«Будем пахать, Чипи! Спроси у Габо!»
«Сердце может оказаться сильнее нескольких быков!» — сказал Габо.
Чипи закашлялся, посмотрел на Арчила в упор:
«Если это так, то запиши, Арчил: у Чипи нет ни земли, ни быка, ни плуга. У него есть только бондарные инструменты и две руки! Запиши, Арчил: Чипи приносит в колхоз бондарные инструменты, пять бочек и собственные руки!»
Габо шепнул Арчилу:
«Отметь, Арчил, моего коня с седлом. Все равно сейчас не время гарцевать на нем».
Подошел Иос, громко сказал:
«Две козы и телка!»
Дядя Иорам спросил меня еле слышно:
— Пишешь?
— Пишу!
Он достал из кармана какую-то тряпку, развернул ее и показал мне потертую бумагу. Буквы, написанные химическим карандашом, расплылись, разбежались вкривь и вкось. Я их разбирал с трудом.
— Твой отец, Габо, эту бумагу долго хранил и увез ее с собой в ссылку. Наверно, предвидел свою судьбу и перед самой смертью прислал ее мне.
Это был первый колхозный протокол.
«1. Булкаты Габо — два быка, оседланный конь.
2. Зассеты Арчил — оседланный конь, один бычок, ярмо из сердцевины дуба, жернов.
