— В нашем ауле знают только инженера Заура, но еще никто не подумал о том, что у этого инженера может оказаться такое же сердце, как, скажем, у лежащего там, за дубом. Ты тоже из них, Миха! — сказал он и ушел.
Иду мимо старого дуба.
«Тинг-танг-тонг!»
Осталось несколько шагов, но мне что-то мешает идти. Может, тот же черный всадник? Он меня преследовал всю ночь, хихикая, постукивая своими костями. А Хадо ничего не нужно, кроме улыбки дедушки Бибо!
Мечта, видимо, потому и сладка, что она далека от мечтателя. Смысл мечты в ее несбыточности. Я мечтаю, о беспробудном сне черного всадника в черной сутане, но не видно белого, с круглым, как солнце, лицом. Страх перед черным заставил Асинет захлопнуть перед ним двери, но она забыла, что вместе с ним за дверью оставила и белого…
Асинет обогнула родник и направилась к холмику. У нее на плече кувшин с букетиком гвоздик в горлышке. Девушка остановилась, еще раз оглянулась вокруг, потом наклонила кувшин, и из горлышка на холмик мягко упали гвоздики.
Хорошо бы вернуться, но меня удерживает поручение старого Бибо. «Отдай Асинет!» У нее дрожат длинные косы на спине. Временами, чтобы глубоко вздохнуть, Асинет поднимает лицо. Она сидит рядом с холмиком, руками обхватив кувшин.
Смех и плач!
Разве смех всегда выражение радости, а плач — горя? Разве смех Асинет у дуба был радостью?
Смех и плач!
Не вы ли держитесь друг за друга, как всадники из притчи Хадо?
В детстве мы с Зауром не раз наблюдали женщин-плакальщиц, сидящих у праха близкого человека. И через какое-то время нам казалось кощунством видеть тех же плакальщиц смеющимися. Где же грань между радостью и горем, удивлялись мы. И не находили ответа. Уходя на фронт, мой брат Бего и брат Заура Сико пели походную песню со слезами на глазах. И мы опять удивлялись: неужели песня может быть одновременно выразительницей горя и радости? Когда мы спросили об этом бабушку Кудухон, то ее удивила наша глупая неосведомленность в простых житейских вопросах: «Эх вы, Астаноглы и Карабоглы! Хоть у вас на четырех плечах две головы, но ума в них не наберется и для одной стоящей! Разве может прийти радость без горя или горе без радости? Они как два конца одной веревки! Потянешь один конец — и другой тянется за ним. Разрубишь веревку пополам, все равно она останется с двумя концами!» — сказала бабушка.
Кудухон не знала свойства магнита, а то бы она объяснила, что, как ни измельчай его, каждый кусок остается с двумя полюсами. Что земной шар, сама земля — огромный магнит, и без двух разнозначных полюсов она сойдет с орбиты, а это повлечет за собой галактическую катастрофу.
