Тимур сжал кулаки и тихонько кашлянул: «Плохо, когда муха заставляет льва делать круг длиной в четыре дня!»
— Главу дозорных! — сказал он.
Хан Сургай на четвереньках подполз к повелителю.
Со двора доносился звон оружия, скрип колес, ржание коней, рев верблюдов. Тимур молчал. Протянув здоровую ногу и придавив ею к мозаичному полу голову Сургая, он наконец прохрипел:
— Стоят еще эти… аланы?
— Стоят, повелитель!.. Их спасают горы.
У Тимура затряслось левое плечо: «Ползучий червь! Горы защищали и армян, и грузин, и персов. Но они не могли остановить меня».
— Когда будут передо мной защитники Аланских ворот? — зашипел он.
— После полуденного намаза они предстанут перед, властелином мира.
— Иди и думай о полуденном намазе!
Путаница мыслей томила голову Тимура: «Какими же силами охраняют аланы свои ворота? Не буду же я петлять и снова лезть через Дербент? Сургай что-то скрывает от меня».
Хан Сургай, согнувшись так, что проступила цепочка позвонков под синим атласным халатом, смотрел на нега исподлобья. Тимур поджал под себя больную ногу.
— О повелитель, они уже здесь! — выпалил Сургай..
— Мы желаем говорить с этими аланами. Приведи их ко мне и собери во дворе мечети главарей остальных пленных.
— Слушаюсь и повинуюсь!
Сургай, пятясь, полз к выходу, не отрывая покорного взгляда от лица повелителя. Из открытых дверей мечети на Тимура густо пахнуло верблюжьей мочой и конским лотом. Он встал, медленно пошел к двери. «Нет, Хабиб, этих аланов не назовешь мухой, влезшей в ноздрю льва, раз они смогли повернуть падишаха вселенной от своих ворот и заставили петлять по дороге длиной в четыре дня».
Тимур прихрамывал сильнее обычного. Позади на почтительном расстоянии шли телохранители с лицами истуканов. Конвойные били плетьми связанных по рукам пленных, принуждая их пасть на колени перед Тимуром.
Взгляд Тимура скользил по истерзанным спинам и сникшим всклокоченным головам пленников, пока его не обожгли зрачки одного из них. Конвойные повисли на плечах пленного богатыря, пытаясь опустить на колени, но тот продолжал стоять и смотреть на хромца в упор.
Блеснула кривая сабля, туркменский воин занес оружие над головой непокорного, однако Тимур грозно крикнул:
— Кто посмел опередить наше желание?
Отскочившие на три шага конвойные пали ниц перед Тимуром. Он глядел сквозь щель раскосых глаз на выпяченные ребра связанного и думал: «Посмотрим, насколько хватит твоей отваги!»
— Тех, кто осмелился опередить желание повелителя, привязать к конским хвостам! — приказал он.
