— Укройся, зашибет! — крикнул кто-то, и все бросились в цехи. В ту же минуту на заводской двор и здания цехов посыпались зажигательные бомбы. Они падали во многих местах, шипя и выбрасывая белые струи огня.
Рабочие заметались по двору, кричали пожарников. Иные не знали, как бороться с «зажигалками», и боялись к ним подступиться, ожидая взрыва.
Несколько «зажигалок» упало возле эмалитки. Маляры отбрасывали их длинными шестами.
— За хвост ее бери! За хвост! — громче всех заливался дядя Володя, размахивая шестом.
— Храбрый… языком балабонить, — заметил кто-то беззлобно.
— Где ему! Он курицу, и ту за хвост не поймает! — не упустил случая подзадорить старика Саша Воробьев.
— Эх, в нос те комар! — крикнул дядя Володя, торопливо натянул брезентовые рукавицы и, схватив бомбу за «хвост», понес ее в вытянутых руках к пожарному ящику с песком. Его широкое, с всклокоченной рыжей бородой лицо было полно ярости…
Дядя Володя уже сунул «зажигалку» в песок, когда неожиданно вспыхнули пропитанные лаком рукава его тужурки.
Саша кинулся к старику, повалил его на землю и прикрыл своим телом. Рабочие стали засыпать «зажигалки» песком, потом погасшие, но не остывшие бомбы бросали в воду. С шипеньем поднимались белые столбы пара.
— Ах ты, очумелый! Да разве ж можно… бомбу… руками! — с сострадательной укоризной бранил Саша дядю Володю, которому сестра перевязывала руку.
Юнкерс сбросил зажигательные бомбы и ушел, видимо, испуганный залпами тяжелой зенитной батареи, расположенной у завода.
Все прислушивались к удалявшемуся рокоту моторов.
— Ушли! Будто ушли… — неуверенно проговорила работница, которая беспокоилась за судьбу своего дома.
— Помолчи ты! Затараторила, сорока… — прикрикнул на нее дядя Володя, потом, прислушавшись, убежденно сказал:
— Ушли.
Работница громко заплакала.
— Ишь, развезло бабу, — простодушно удивился дядя Володя. — Раньше-то чего не ревела?
— Раньше… страшно было! — еще больше дала волю слезам женщина.
Когда тревога улеглась и стало бледнеть предрассветное небо, Николай, проходя в деревообделочный цех, услышал хрипловатый басок дяди Володи:
— Был со мной в армии такой случай. Сбросили австрияки бомбу на главный наш штаб. Уткнулась бомба носом в землю и — молчок! — ни тпру, ни ну. А бомба огромная, весом пудов на шесть, не меньше. Призывает меня к себе сам генерал и говорит:
— Послушай, братец, разгадай шараду: взорвется она, любезная, или нет?
Походил я возле нее, понюхал и говорю:
— Дозвольте, ваше превосходительство… имею свое соображение.
