Она закинула тонкие руки к затылку, собрала волосы, сдавила их крепко, протянула разочарованно, увидев его обнаженную худобу:
— Не Геркулес… Явно не Геркулес.
Понимая свою неказистость, он застеснялся, сложил руки на груди, будто пытаясь закрыться от ее взгляда. Тело его враз покрылось пупырышками — гусиной кожей, то ли от холода, то ли от сознания собственной незащищенности. Все же сумел выдавить в свое оправдание:
— Была бы кость — мясо нарастет.
Он кинулся к воде, долго бежал с подскоком по песчаному мелководью, затем шумно плюхнулся в желтовато-болотистую воду залива. Выйдя на берег, сделал пробежку-разминку, проворно оделся и как ни в чем не бывало увлек Веру за собой:
— Айда на гору!
— Опять двадцать пять?
— Побежали!
— Чего надумал?
— Пока не спрашивай.
Когда, запыхавшись, стояли на высокой поляне, открытой в сторону города, в сторону моря, он показал ей туда, в глубь залива.
— Что там? — удивилась Вера.
— Кронштадт.
— Первый раз видишь, что ли?
— Надо так смотреть, чтобы каждый раз как впервые.
— …Тогда не надоест глядеть! — иронически заключила его мысль Вера.
— Кронштадт никогда не надоедает.
— Да уж куда там — «орлиное гнездо»!
— Не язви, Верка.
— Чего там нашел?
— Не нашел. Пока только ищу.
— Баламутный ты, Леха!
— Хочешь, я тебе все о нем расскажу?
— Бывал ли хоть раз?
— Пока нет. Но все равно, гляди. Трубу видишь полосатую? Высокая, как грот-мачта.
— Вижу.
— Труба морского завода. С нее и начинается Кронштадт. Левее — заметила? — доки. Они-то сами не видны, но надстройки кораблей можно различить, правда? Это суда, стоят в ремонте. Смотри западнее — купол собора.
— На Исаакий похожий.
— Вот!.. Молодец, Верная. — Так он ее нередко называет: «Ты у меня Верная». — Морской собор. У собора Якорная площадь. На площади бронзовый Макаров — памятник адмиралу, отцу русских матросов. Он минное оружие придумал, ледокол сконструировал. А еще левее, после сада, различаешь высокое светлое строение? За ним склады порта, обводненные каналами. Бывала у нас на площади Труда, в Ленинграде? Там правее длинных красного кирпича строений канал, за ним склады порта. Точь-в-точь похожие.
— Откуда все знаешь?
Не отвечая, он молча глядел на нее какое-то время.
— После десятого класса пойду в училище Дзержинского. Дзержинец! Звучит, правда? — Улыбнулся невесело, потому что знал: Вера его выбор не одобряет. — Все равно пойду. Больше никуда!
Она не стала спорить, знала: спором дело не поправить. Надеялась, подрастет — поумнеет. Еще год бегать в школу, а там видно будет. Только заметила, присмирев:
