Коротко посовещавшись между собой, жильцы квартиры решили, что они не будут спускаться в подвал. Все пятеро ссылались на неудобства, с которыми им там придется столкнуться, однако ни один не рискнул признаться, что каждый из них боялся людей сильнее, чем бомб.
Золтан и Гажо с ведрами и кастрюлями спустились на первый этаж, в квартиру привратника, и наполнили их водой, которая еще с грехом пополам текла из крана.
Старый дядюшка Жига, недовольное бормотание которого с раннего утра до позднего вечера раздавалось во дворе и на лестничной клетке, изо всех сил пытался втянуть парней в разговор, пока они пережидали очередную бомбежку в его более безопасной квартире. Энергично размахивая красной, как медь, рукой, привратник наклонился к Золтану и заговорщически спросил:
— Скажите, пожалуйста, господин доктор, когда этому аду придет конец? Оно, конечно, хорошо, что немцы и русские… — При этих словах дядюшка Жига загадочно подмигнул. — Но вы мне скажите, что будет с Америкой? А с греками? А с турками?
— Вы правы, старина, — вмешался в их разговор Гажо. — Тогда всем привратникам не жизнь, а малина будет!
— Да и не только привратникам!.. — Дядюшка Жига махнул рукой. — Дело совсем не в этом! Откровенно говоря, разве сейчас война идет? Вот когда я служил в армии в свое время — мы тогда в Пилишчабе стояли, — тогда другая война была. Бывало, я как крикну своим новобранцам: «Ложись!» Они, конечно, лягут, а уж «Встать!» я им скомандую не раньше чем через полчаса, а за это время они и в картишки переброситься успеют, а кое-кто и вздремнуть умудрится. — По изборожденному глубокими морщинами лицу старика расплылась широкая улыбка. — Вы, случайно, не знали художника по имени Зингер? Он тогда под моей командой служил…
Солдаты тем временем наполнили в кухне водой большой жестяной бачок. Бомбы продолжали падать, и вода в бачке содрогалась.
Когда они вернулись в квартиру, к Золтану неожиданно подошла Ютка и тихо спросила:
— Ты боишься бомбежки?
— Нет.
— Если я тебя попрошу, отнесешь в одно место сверток?
— Кому?
— Людям, которым нечего есть. Отнесешь?
— Отнесу.
Ютка неожиданно погладила руку Золтана и вышла из комнаты. Сердце Золтана радостно забилось. Прижавшись лбом к запотевшему окну, он написал на нем пальцем одну букву, но тут же стер ее.
Минуту спустя Ютка принесла сверток, перевязанный бечевкой, и написала адрес, по которому нужно было отнести его.
— Ты знаешь, где находится улица Татра? — спросила она. — Только смотри не проговорись дядюшке Тото, что это я тебя послала. Если он спросит, сам что-нибудь придумай, хорошо?
