Ютка, тряхнув волосами, подняла на него свои темные глаза:
— Но так жить нельзя.
— Почему? Кому-нибудь от этого плохо?
— Вы занимаете место другого, который стал бы учиться по-настоящему. Из-за вас его в университет не приняли…
Вывод был настолько неожиданным, что Золтан не нашелся, что ответить. Он растерянно замолчал, и на лице его появилось обиженное выражение. Ютка отрешенно смотрела вдаль, по-видимому и не догадываясь, как больно задела собеседника. Она о чем-то размышляла.
— Я еще совсем маленькой полюбила читать… Приготовлю побыстрее уроки и сразу к окну. А дочитав книгу до конца, всегда придумывала продолжение. До сих пор ловлю себя на том, что выдумываю всякие истории. Попалась мне на днях книжечка — «Шинель». Не читали?
— Читал.
— Правда? Знаете, я много думала о судьбе этого маленького, бедного, старенького Акакия Акакиевича, о том, как бы ему получить обратно свою шинель — ведь тогда бы он не простудился и не умер… И думала до тех пор, пока точно не придумала как. Ведь вор, тот, что с пышными усами, отправился с украденной шинелью в корчму, сел играть в карты и в тот же вечер выиграл такую кучу денег, что его начала мучить совесть. Он плакал, колотил себя волосатым кулаком в грудь, кричал, какой он жуткий злодей, и на другой день вернул шинель Акакию Акакиевичу. Тот обрадовался, сбегал за вином, вместе с домовладелицей они выпили, пели песни, а потом он на ней женился, родились у них мальчик и девочка, беленькая такая… — Ютка вдруг замолчала, точно устыдившись своей болтовни. — Послушайте, да у вас весь лоб в чернилах…
Золтан в тот день уже вообще не мог больше работать: заглянул мельком в мемуары Сечени и сразу же недовольно захлопнул книгу. Озноб словно перекинулся с девушки на него. Он дрожал даже возле печки, втягивая голову в плечи. Закурил, быстро делая одну затяжку за другой, и тут же растоптал наполовину недокуренную сигарету. Он под любым предлогом — выпить глоток воды или очинить карандаш — шел на кухню и, не заставая там Ютки, тут же выходил, делая вид, что ищет что-то то в передней, то в темном коридоре, или стучался в комнату к Турновским, заранее зная, что женщина усадит его и начнет разговаривать. Но в присутствии других девушка никогда к нему не обращалась, даже не глядела в его сторону, как и при первой встрече. Золтану не давал покоя утренний разговор, ему хотелось его продолжить, но он не знал, где и как. По Ютке тоже нельзя было угадать, обиделась ли она на него за что-нибудь или у нее просто такая манера…
