— Отстань, нет у меня ничего.
Девочка пробежала за ним еще немного, но, убедившись, что все ее мольбы тщетны, спрыгнула на мостовую и высунула маленький розовый язык:
— Дяденька солдат, желаю вам покушать гуляша с горохом! Приятной поездки в Сибирь!
Дождь прекратился. Они шли по темным улицам. Кешерю хорошо знал дорогу — не один год прожил он в Будапеште. О случившемся он не заговаривал. Гажо тоже молчал, но изредка впивался цепким взглядом в лицо Кешерю, пытаясь понять, что он за человек. А тот упрямо надул губы, из-под шапки у него выбивалась рыжеватая шевелюра. Гажо мысленно попробовал систематизировать свои детские впечатления о Кешерю.
«Полукруглый… — неожиданно вспомнилось ему детское прозвище Кешерю. — Он был меньше ростом и слабее остальных мальчишек, но слыл драчуном и забиякой, при малейшей обиде оголтело бросался на ребят сильнее себя и никогда не сдавался. А над ним постоянно подтрунивали и издевались. До третьего класса он был одним из лучших учеников, но потом вдруг влюбился в одну учительницу, бросил учиться, отстал, начал лоботрясничать, писать стихи, и однажды его полуживым вытащили из петли на ореховом дереве в отцовском саду…»
Еще не было и пяти часов, когда они без всяких происшествий добрались наконец до улицы Ваци. У одной из дверей на втором этаже Кешерю позвонил двумя длинными и тремя короткими звонками. Гажо попрощался и уже начал подниматься на третий этаж.
— Обожди, — произнес Кешерю. — Зайди. Познакомишься с парой порядочных ребят.
Дверь открыл приземистый юноша в очках. Кешерю, не здороваясь, прошел через переднюю, жестом предложив Гажо следовать за ним. Они вошли в хорошо натопленную, просторную комнату, освещенную одной-единственной настольной лампой. В комнате было душновато из-за табачного дыма. Юноша в очках вошел за ними следом, тихо прикрыв дверь.
В комнате возле печки сидели двое. Один — в сапогах, в военной форме, густобровый прапорщик, а другой — худощавый белокожий молодой блондин, тоже в брюках военного покроя и солдатских сапогах, ко в обычном свитере. Прапорщик что-то сердито объяснял собеседнику. Увидев Кешерю в солдатской шапке, молодой человек несколько удивленно, но и не без издевки в голосе поинтересовался:
— А ты, никак, в солдаты записался?
Кешерю швырнул на пол шапку, встряхнул шевелюрой:
— Заставили, сволочи, копать окопы, но мы удрали. Вот новобранца привел, Марко, знаю его еще по дому. Ты ведь шахтер? — обернулся он к Гажо.
