— Гера, в этом доме так много комнат, нам, наверное, надо уединиться. Хотя мне не хочется. Не обращайте внимания на моего надзирателя.
— Ну, Страуд, я уже не знаю, смеяться мне или сердиться.
— Я спешу, — лихорадочно проговорил Страуд. — У меня считанные минуты.
— Мне кажется, вы просто нашли удобную форму существования.
— Гера... а эти люди, что собрались здесь... смогли бы они танцевать на телефонных будках?.. — спросил вдруг Страуд, целиком захваченный своей фантазией. — Только не говорите, что это слишком маленькое пространство...
— Страуд... знаете, вы даже скучны... честное слово...
— Я бы все отдал, чтобы еще раз увидеть вас.
— А хоть завтра, — невольно, а может быть, из чувства противоречия сказала женщина.
— Не могу. Это выше моих сил.
— А я хочу, — сказала женщина. — Завтра в восемь вечера. Я буду ждать вас в порту на набережной.
— Я не приду... но прошу вас... вы будьте там в восемь... — взволнованно сказал Страуд и почувствовал, что задыхается от счастья, на секунду даже счастье показалось ему чем-то близким к тошноте. — Я с нетерпением буду считать часы... и вы побудьте там, подождите меня десять минут, только десять... Очень вас прошу... — И вдруг он на половине оставил танец. Внимание его что-то привлекло — он заметил чучело орла, висевшее на стене. — Не продадите ли мне это чучело? — обратился он к председателю. — Оно мне очень нравится.
— Я могу подарить вам его, — опешил председатель.
— Ни в коем случае, — категорически отказался Страуд. — Устроим честный обмен. — Он пошарил в карманах. Ничего там не обнаружил и впал в глубокую задумчивость, потом встрепенулся. — Я дам вам мои часы, чистое золото.
— Они стоят гораздо дороже, — занервничал надзиратель.
— Ничего, посчитаем, и они вернут нам разницу деньгами.
— Но я подарю, зачем же...
— Нет, нет, дарить не надо, — разгорячился Страуд. — Я еще что-нибудь подберу, разумеется, с вашего согласия.
— Не теряйся, — восторженно зашептала Гера председателю. — Если станешь торговаться, я соглашусь выйти за тебя замуж.
— Не понимаю, что за позор такой, — проворчал председатель и так несвоевременно, так не к месту сообразил, что эта женщина никогда его не любила.
— Но он в самом деле большой ученый, — уколола его женщина.
— Большой? Великий! Он один больше, чем все мы, вместе взятые. — И председатель обратился к Страуду, который внимательно изучал чучело: — Я должен просить, чтобы вы подписали свои книги, это будет дорогая память для нас.
