Он всего лишь год жил в этом городе. Родом он был из дальней провинции. До приезда в Алькатраз долго скитался по стране, подыскивая себе работу, но, кроме временных сезонных работ, ему ничего не подворачивалось. И вот наконец страна уменьшилась, конкретизировалась, обрела лицо определенного города и даже определенного дома. В Алькатразе его приняли на постоянную работу на фабрику, производящую женские чулки и трикотаж. Он всю жизнь потом не прощал себе, что именно там, а не где-нибудь еще довелось ему работать, до конца жизни все свои несчастья он связывал с этим унизительным фактом.
Когда исполнился ровно год с того дня, как он обосновался в этом городе, он почувствовал, что устал от страудовской своей арифметики, и подумал, что это, верно, хороший признак, мало-помалу он становится мужчиной. Вот тогда-то он и принял решение положить конец всем своим мучениям и очень быстро нашел выход из положения. И даже удивился, как это до сих пор он до этого не додумался. Он тут же направился к Гее, чтобы как можно скорее сообщить ей про свое открытие. Но прежде чем произнести первую и единственную фразу, он окинул взглядом Геину комнату, воображение его лихорадочно заработало, и он вдруг представил, почти что наяву увидел, как в комнату вошли одетые в смокинги двенадцать мужчин, у каждого в руках по стулу. Они расселись вдоль стен и образовали вокруг него и Геи некий квадрат. Он решил, что они так и останутся с ними до самого конца разговора. Бесшумно будут сидеть и мешать им не станут. Корректные и безучастные друг к другу.
— Я пришел предложить тебе, чтобы мы поженились.
И тут он увидел, вернее ему показалось, как одетые в смокинги двенадцать мужчин задвигали стульями и устремились к центру комнаты. Образовавшийся вокруг него и Геи квадрат стал немного меньше. И он решил, что именно так они будут себя вести после каждого поворотного слова его или Геи.
— Вот так, сразу? И что же я должна ответить?
Гея, красивая усталая женщина лет за тридцать, была все время в движении, переставляла что-то в комнате, следила за обедом, приводила в порядок прическу, потом словно машинально повторяла те же действия, в результате чего ействия эти начисто лишались своего смысла.
— Я хочу... ну да, я уже сказал... ты согласна?..
— Я согласна, — ответила Гея, и в голосе ее не было никакого оттенка.
— Ты не веришь? Почему? Я буду хорошим мужем. Самым лучшим мужем на свете. — Страуд кружился по комнате вслед за Геей и от этого еще больше терялся. — Ты будешь меня любить. Если я буду самым лучшим мужем на свете, ты не сможешь не любить меня.
