— А вот бы нарисовать, — начал высказывать свою мысль Антон, но махнул рукой. — Нет, не стоит…
— Говори уж, коли начал, — зашумели ребята.
Медлительный Антон помешкал и, окончательно собравшись с мыслями, сказал:
— Нарисовать бы трактор, а за ним шесть телег. А поменьше рисуночек: кобыла Андрея Балыбина везет одну телегу. Кто — больше.
— Ур-ра! — захлопала в ладоши Анфиска. Все зашумели, стали хвалить Антона.
— Ну-ну! — отмахивался он. — Эка невидаль… — и стал подтачивать карандаш.
— Полегче, Антон, а то чем другую газету писать будем? — предупредили парня.
— Как это чем? — нашелся Антон. — А в «ликбезе» чем пишут? Свекольными чернилами.
Кто-то обегал домой, принес две свеклы. Натерли ее на терке, отжали. Макая в густой сок ручку, можно было писать…
5
Выпуск комсомольцами первой стенгазеты не остался незамеченным в Ошлани. Антон с Анфиской вывесили ее на стене конюховки, где обычно колхозники спозаранку собирались обсудить текущие дела. На другой день часов в десять Антон нашел Анфиску.
— Поди, почитай ты им, а то я уж заморился, — взмолился он. — То один, то другой: почитай да объясни, что к чему. Надо распределиться и читать поочередно.
— Неужто тридцать шесть телег за день перевезли? Почитай, до Паточины версты три будет… — недоверчиво выспрашивал Елохова Перетягин, двухметрового роста мужик, мастер кузнечных дел. Перетягин был не стар, лет сорока пяти, но копоть и жар горна за годы, проведенные им в ветхой кузне, наложили отпечаток на его лицо, состарили на полтора десятка годов раньше. И потому звали Перетягина в Ошлани дедом.
— Все верно комсомольцы написали. Молодцы ребята! — улыбался Елохов.
Когда деду Перетягину объяснили значение рисунков, он рассмеялся вместе со всеми, но тут же посерьезнел:
— Тридцать-то шесть многовато…
И пошел в поле, чтобы убедиться наглядно. Елохов ему вслед подумал: «Многое еще предстоит сделать, чтобы убедить вот таких Перетягиных…» У поскотины, на берегу Потанки, лежали в штабеле бревна на строительство кузницы. С пуском ее в эксплуатацию Елохов мечтал поставить к наковальне Перетягина. Но вся беда была в том, что Перетягин не хотел записываться в колхоз. Пока присматривался…
Размышления Елохова прервали подошедшие комсомольцы. У Антона, Ефима и еще троих парней руки были по локоть в мазуте.
— Где вас угораздило так? — рассмеялся Елохов. — Вот уж от матерей достанется!
— Отмоются! Эка невидаль, — широко улыбнулся Антон, пряча руки назад.
— Помощники у меня что надо! — сказал Ефим. — Техуход произведен, машина к бою готова…
