Из ворот ограды вышел Елохов. Он слышал этот разговор и теперь шел, улыбаясь.
— Мы вот тут с Анфиской решили: пахать-то поедем еще дня через два-три, так пока торфу на поля повозить…
Он по-отечески ласково посмотрел на девчонку.
— Это она мне подсказала мысль. Ты, говорит, дядя Осип, знаешь, почему у Балыбина такой ядреный ячмень родится? Мама каждую весну ему торф на огород возит… А я вспомнил: на Паточине целые бурты его пропадают, еще коммунары заготовляли.
Через час всполошилась вся Ошлань — по деревне шел невиданный доселе обоз. Впереди — трактор с красным лоскутом на радиаторе, а за ним подцеплены одна за другой шесть телег: столько колесного инвентаря имел колхоз в наличии. В каждой телеге — по два-три человека с лопатами, в основном парни и девушки — члены комсомольской ячейки. Анфиска стояла в головной телеге, опершись на черень лопаты.
Елохов сначала торопливо шагал рядом с обозом. Потом вскочил на полик трактора и встал рядом с трактористом.
— Ты вчера не прав был — пень хотел вывернуть! Не для того трактор! Вот надо так всегда, как сегодня! — стараясь перекрыть шум двигателя, кричал Елохов Ефиму. И тут же обернулся к Анфиске: — Песню бы сейчас надо! Песню!
Анфиску охватило такое радостное чувство, какого она еще не испытывала за свои семнадцать лет. Ей и самой хотелось петь громко и безудержно, но как назло из памяти вылетели все революционные песни, какие она узнала от Елохова и учительницы.
Ой, да ты, калинушка,
Ой, да ты, малинушка,
Ой, да ты не стой, не стой
На горе крутой!
Как-то само собой запелось. Парни и девчата подхватили:
Ой, да ты не стой, не стой
На горе крутой…
Голоса звучали дружно и громко. Ив оград высовывались удивленные лица ошланцев. А песня уплывала все дальше с обозом. И было в ней, такой знакомой песне, для хуторян что-то новое, необыкновенное.
3
Трактор, рокоча и окутываясь дымом, шустро развернулся на лугах в самой притыке леса. Земля здесь никогда еще не испытывала на себе такую тяжесть и сейчас под стальными шпорами оголилась из-под дерновых кочек черными жирными ранами.
Стих мотор, и комсомольцы повскакали с мест. Кто-то с размаху вонзил лопату в бурт, уже заросший травой, почерпнул торфа и бросил в телегу. Он мягким шлепком стукнулся о дно. И закипела работа. Захрустел дерн, послышалось учащенное дыхание, покрякивание, звон лопат о телеги. Рядом с Анфиской трудились пять человек. Иногда двое-трое, зачерпнув землю, бросали ее в телегу вместе. Звякали друг о друга лопаты. Ребята торопились, получалась заминка. Анфиска отошла в сторонку, окинула взглядом место действия:
