Бойка бесшумно выскользнула из комнаты.
— Какая темень! — лихорадочно говорил Момчил. — Месяц взошел на небе, но он мертвый, не светит. И свеча в той комнате догорает. Отчего ж померк в этом доме свет? Слышишь? Старые грешники отдают богу душу и как пропоют третьи петухи, кто-то улетит ввысь, покинет этот лживый, лживый мир… Но зачем я говорю тебе это?
Он умолк. Подпер голову обеими руками — она стала такой тяжелой и словно готова скатиться с плеч.
Так же бесшумно, как вышла, босиком, на цыпочках вошла Бойка и поставила перед ними жбан с темным пенистым вином. Принесла стаканы. Момчил зачерпнул вина, поставил перед Иваном чарку. Наполнил другую и поднял ее, не чокаясь с гостем, не пожелав здоровья. Обернулся к жене. Она стояла, не сводя с него глаз, расширившихся от темного, животного страха. Лишь теперь заметил он, что она стоит перед ним и посторонним мужчиной в одной рубахе. Его бросило в жар.
— Пей! — закричал он Ивану, и голос его заполнил всю комнату. — Видишь, какое темное вино? Точно кровь старого буйвола!
Он засмеялся, и страшен, дик был его смех.
Иван поднял чарку, пригубил вино и хотел было встать.
— Погоди, куда ты? Нас с тобой ждет еще одно дело. Хочу спросить тебя кое о чем. Ты человек умный. Весь в отца. Отец у тебя пьет кофей с самим Одринским пашой, и счету нет его отарам. Дай мне добрый совет. Ведь недаром же говорят, что друг познается в беде.
— Какого ты ждешь от меня совета? — спросил Иван, все еще не в силах понять, знает Момчил или не знает.
— Слушай. Была у меня хорошая нива. Купил я ее. Отдал за нее все, что имел. Вспахал я эту ниву, и принесла она мне видимо-невидимо густого, тонкого проса. Обнес я ту ниву высоким плетнем и все лето стерег от потравы, точно зеницу ока берег. Росла на той ниве ветвистая груша, на той груше — гнездо, а в гнезде день и ночь щебетала золотоглавая пташка. День и ночь… Ходил я по своей ниве, слушал как зачарованный свою пташку, и не было на свете человека счастливей меня. Точно в сказке текла моя жизнь. Но однажды ночью, когда просо мое созрело, пришел я к моей ниве и знаешь, кого там застал? Быка застал! Ходит бык и топчет мою ниву, просо мое пожирает. Скажи, вот ты умный человек, что мне делать? Сжать ли то просо или того быка заколоть?
Заметался Иван точно рыба в неводе, что накинул на него Момчил. Он все понял. Лицом к лицу встала перед ним обнаженная правда, и он не выдержал.
— Коли убьешь быка, — ответил он, — другой бык повадится твою ниву топтать. Хочешь моего совета? Скажу — надо просо сжать!
