Вскоре затрещал костер и осветил загорелые лица семерых гончаров, их морщинистые лбы, невеселые глаза, русые, обвисшие книзу усы. Гончары возвращались с равнины в горы. Возили в нижние села кувшины, расписные миски, горшки, крынки, а теперь везли к себе мешки с зерном, полученные там в обмен на изделия из глины.
— Ну и туман! Волы во тьме-то все ноги посбивали, — проговорил самый старый из них, дед Рою. — Должно, поздно уже.
— Где-то внизу петухи пропели, видно, село недалеко.
— Тут не одно, а целых два. Локвица и Слепче. Я-то их знаю. Доводилось бывать в молодые годы. Был там один кузнец, Димо звали. Не знаю, жив ли еще. Ну и мастер! Так коней подкует, что копыта полетят, а подковы целы останутся. Дайте-ка сюда таган да котелок, картошки наварим! Костер уже вон разгорелся.
Приладив котелок над треножником, старик продолжал:
— Ну и шутник же был этот Димо! «Женился я, говорит, взял за себя красавицу из красавиц. Привяжи ее на мосту, так прохожие веревку украдут, а на нее не позарятся». А так крутого нраву был человек. Кузница у него, что оружейная мастерская. Чего там только не было: на стенах старинные пистолеты, солдатские сабли, ятаганы, штыки от старых ружей, кинжалы с костяными рукоятками. Ручищи у самого громадные. Богатырь-болгарин. Так грохал молотом по железу, что раз даже наковальня треснула. Был у него сын. Стоит, бывало, в уголке, тянет за цепь, мехи раздувает, смотрит тебе в глаза и улыбается. Ласковая такая душа. Совсем еще малец, всего четыре годочка, должно, от роду, а туда же, отцу помогает. Рожица закопченная, в кожаном переднике — ну, заправский кузнец. Этакий ангелочек, родившийся ненароком в цыганском таборе. Не знаю уж почему, а только крепко он мне запомнился. «Больно мал у тебя помощник-то», — говорю я раз кузнецу. «Мал-то мал, а все пускай к труду приучается, потому — кто не работает, заржавеет, как вон та мотыга!» — И он кивнул на старую, брошенную мотыгу, всю источенную ржавчиной. А Поройница — она как раз промеж обоих сел протекает. Только она и отделяет их друг от дружки. А уж форель в ней под камнями прячется — вот такущая! — И дед Рою показал рукой. — С локоть.
Вода в котелке закипела, картофелины запрыгали в веселом хоро. Высоко над пеленой тумана тревожно и тоскливо прокричала стая невидимых птиц, спускавшихся с холодных горных вершин к теплым оврагам равнины. Гончары посмотрели вверх, отыскивая глазами крылатых странников, которые так же, как и они, застигнутые ночью, плутали во тьме в поисках ночлега. Невдалеке послышались тихие шаги — кто-то осторожно, словно кошка, пробирался меж телегами.
