— Прикончили их… Хозяин, нацеди вина да поджарь колбасы! Эти люди голодны, как волки. Им надо хорошенько поесть и выпить.
Кирджалию сопровождало пять волков в человеческом образе. Они сняли с плеч винтовки и прислонили их к стене, как раз под скрипкой. Все село замерло во тьме. Нигде ни огонька. Перед Иваном стоял графинчик ракии, но он не притронулся к нему. Он сидел молчаливый и холодными глазами смотрел на Кирджалию, который опрокидывал в свою глотку стакан за стаканом, и на жандармов, чавкавших, как скотина, словно они не людей ходили убивать, а вернулись с охоты на куропаток. Напившись, Кирджалия повернулся к печке и увидел скрипку.
— Кто здесь играет? Ты, что ли?
— Не я, там скрипач сидит, — показал корчмарь.
— Вон тот медведь, черный такой? Слушай, Топтыгин, возьми скрипку и поиграй моим орлам!
Иван Черный смотрел на него не шевелясь.
— Живо! — крикнул Кирджалия.
Иван поднялся и проговорил тихим, дрожащим голосом:
— Я не играю тем, у кого руки в крови!
— Будешь играть, медведь лохматый, и попляшешь еще! Хозяин, подай ему скрипку!
Хозяин снял скрипку, подал ее Ивану и начал уговаривать:
— Иван, поиграй уж им! Не упрямься! Не убудет же тебя оттого, что им поиграешь!
Иван протянул руку, взял свою скрипку, выпрямился и двинулся к волкам, не сводя глаз с Кирджалии. Подойдя к ним, он размахнулся, трахнул изо всех сил скрипкой о балку и разбил ее на мелкие кусочки.
— Я тебе покажу, сволочь! — вскочил Кирджалия и выхватил револьвер. — Со мной так не шутят!
Но пока он наводил револьвер, Иван, как лев, ринулся на зверя, толкнул его в грудь и повалил наземь. Затем, окинув взглядом ошеломленных жандармов, схватил одну из винтовок, спокойно вышел в открытую дверь и потонул в темноте. В кузнице мы его больше не видели, но слышали о нем, когда в Злом долу пошел под откос целый немецкий поезд, груженный орудиями, когда поднялись села.
Один за другим молодые парни уходили в горы. Мы думали, что партизаны скрываются где-то за тридевять земель, а оказалось, что они были рядом, в Гайдуцком долу. Под этим самым явором, который мы сейчас срубили, у них была выкопана землянка. Кирджалия ревел как бесноватый. На другой день избил меня в участке. Сломал мне левую ключицу. Много народу перебил он в ту пору…
Когда Иван спустился с гор, мы решили выбрать его в сельские старосты, но он не захотел.
— Не по мне это дело, — сказал он, — мне дай подковы ковать, точить лемеха, серпы клепать! Теперь наша земля будет родить хлеб только для трудового народа. И кузнецы нужны, чтобы ковать новый мир. А дед Неделчо смастерит мне новую скрипку с ясным голосом. Та, старая, была на плаксивую женщину похожа.
