Весна | страница 102

— Окоченел! — сказал паша.

— Так ему и надо. Всех до одного извести, кто подымет руку на падишаха! — угодливо проговорил Хаджи Иванчо, не в силах оторвать глаз от своей подписи под приговором.

— Из всех врагов падишаха этот был самым грозным. Смотреть на него не могу. Убрать, свезти на кладбище! — приказал паша.

Стражники побежали за подводой.

Стоял февраль 1873 года.

Перевод М. Михелевич.

Конные стражники с ружьями-мартинками через плечо и кривыми ятаганами на боку вывели доганхисарских гайдуков из Галлиполийской тюрьмы и погнали их на север к Текирдагу. Четверо арестантов, еще совсем молодые люди, были босы, в рваных шерстяных шароварах, подпоясанных красными фракийскими кушаками, в плохеньких суконных крестьянских жилетках. Руки их были крепко связаны ременным жгутом. Стражники гнали юношей и грозились, что, как только доберутся до кустарников, покрывающих предгорья, расправятся с ними и вернутся к женам в Галлиполи. Однако, миновав село Кавак, первый всадник поднял руку и молча указал налево. Арестанты свернули по направлению к Кешану. Шли целый день, пересекли много сухих оврагов и наконец спустились в долину Марицы. Кони устали, но пленники шли легко, как олени. К вечеру перешли Марицу и остановились на ночевку в маленьком болгарском селе с белыми мазанками, смотрящими на улицу оклеенными бумагой оконцами. Пленников загнали в погреб и заперли на засов, а стражники развели костер и улеглись у входа, словно сторожевые псы. На заре снова двинулись в путь по кривым дорогам Беломорской равнины к Солуну. Неделю шли босоногие арестанты по раскаленной дороге и с любопытством глядели по сторонам. Они перешагивали через черепах, змеи обвивали их ноги и уползали в заросли под маслины. Каждый раз, когда они останавливались у источника с замшелыми каменными колодами, рука какого-нибудь сердобольного болгарина ставила перед ними деревянное блюдо с четырьмя ломтями черного хлеба, посыпанного солью и перцем. Голодные юноши протягивали туго стянутые руки, с трудом брали хлеб и с жадностью подносили ко рту. Затем долго, с наслаждением, пили воду из источника.

Кто были эти люди, которых они гнали перед собой, стражники не знали, даже не догадались спросить об этом, уходя из Галлиполи. Перед отправкой главный тюремщик дал им сопроводительную бумагу, но воины султана и не взглянули на нее, потому что не умели читать. Будь они грамотны, они узнали бы, что связанные ремнями юноши — разбойники, опаснейшие враги падишаха. 18 января 1863 года они были схвачены у села Исёрен, где убили в сражении пятерых правоверных, за что галлиполийский кадий осудил их на вечное заточение — пусть сгниют заживо. Выше всех держал голову тот, что шел всегда впереди, Петко Киряков, доганхисарский гайдук. За ним поспешал другой, пониже ростом, тоже из Доганхисара. Последние двое были из соседних с Доганхисаром сел. Нападавших четников было шестеро. Султанским аскерам удалось задержать четырех. В тюрьме главарь нападавших, Петко, предложил пробить в каменной стене брешь и бежать, но, когда все было готово, кто-то из заключенных предал их. Тогда главный тюремщик решил заточить их в солунскую Кровавую башню, из которой побег был невозможен. В сопроводительной бумаге все это было описано подробнейшим образом, но стражники ничего не знали и потому не особенно встревожились, когда в Энидже-Вардаре их десятский, пошарив у себя в карманах, заявил, что потерял ее в дороге. Солунские тюремщики сразу потребовали сопроводительное письмо и, не получив его, стали выяснять, кто эти парни и в чем они обвиняются. Стражники переглянулись и забормотали что-то невнятное. Тогда Петко Киряков на хорошем турецком языке сказал: