Убрав мобильник, Михал Михалыч, принялся, сопя и путаясь, возиться с ремнем безопасности.
— А ты все ж таки — дерьмо собачье, как там тебя? Стукач! На кой мне сдался такой пес, который… Я тебе это припомню, бомбу в конверте. Ты у меня.
— Тогда вот что, Михал Михалыч, или как там вас? — повернул голову к шефу Тепляков, заметив, что тот все-таки сумел пристегнуться. — Домой я вас, так и быть, отвезу, а дальше… чхать я на вас хотел! — ищите себе другого пса, который будет лизать вашу задницу.
Теперь запиликал телефон Теплякова.
— Юра, — раздался в нем голос Лидии Максимовны. — Везите его домой. И постарайтесь не обращать внимания на его выходки. Проспится, будет как шелковый. А я вам компенсирую моральные издержки.
— Хорошо, — произнес Тепляков. Убрав мобильник, он резко прибавил газу, так что машина рывком сорвалась с места, отбросив Михал Михалыча на сиденье.
— Ну ты, — начал он, но вовремя остановился, и всю дорогу ни тот, ни другой не проронили ни слова.
Уже в городе, едва Тепляков попытался свернуть на Дворянскую, Михал Михалыч рявкнул:
— Куда тебя черти несут? Давай прямо, бомбу в конверте, твою мать! — И через минуту: — Ты чо, все время на Дворянскую ездил? — спросил он, буравя лицо Теплякова маленькими глазками.
— Да, — ответил Тепляков.
— Ну-ну, — проворчал он со скрытой угрозой, совершенно непонятной Теплякову, и дальше командовал, куда ехать.
Они пересекли бульвар Свободы, проехали по какой-то улице, названия которой Тепляков не успел разглядеть, свернули налево в узкий проулок. Проехав метров двести мимо мусорных баков и разнотипных гаражей, остановились возле железных ворот и будки охранника. В темноте сквозь падающий снег светились окна многоэтажек.
Из будки выбрался охранник, подошел, пригнулся, глянул внутрь через боковое стекло.
— А-а, Михал Михалыч? С приездом вас! — Лицо его расплылось в подобострастной улыбке. — Милости прошу! Милости прошу!
Ворота поехали в сторону, Тепляков повел машину к левому дому-башне, в направление которого Михал Михалыч ткнул пальцем-сосиской.
Возле подъезда их встретила Лидия Максимовна.
Оба, и Тепляков и она, молча наблюдали, как Михал Михалыч, чертыхаясь, выбирается из машины.
— Юра, машину отведите в гараж. В понедельник — к восьми, на этом же самом месте, — распорядилась Лидия Максимовна.
— Но если ваш муж. — начал было Тепляков, но она перебила его:
— В понедельник обо всем и поговорим. А сейчас вы можете быть свободны.
— Но я обязан встречать вас возле дверей вашей квартиры, — упрямо вскинул голову Тепляков.
