— Совсем-совсем, — ответил Тепляков, продолжая шагать, загребая снег своими армейскими ботинками.
— Честное слово?
— Чтоб мне провалиться на этом месте!
— Тогда, если проваливаться, то вместе. Хорошо?
— Но мы не провалимся. Правда?
— Правда, — прошептала она, и Теплякову показалось, что он не идет, а парит над снегом, над всем, что видят его глаза, и ему очень хотелось, чтобы это ощущение длилось бесконечно долго.
— А вот здесь надо поворачивать, — произнесла Машенька, слегка отстраняясь.
Тепляков повернул направо, прошел между кустами сирени, которые он помнил еще зелеными, и увидел детскую площадку, такую же, что и возле того дома, где он теперь квартирует.
— Юра, остановитесь, — попросила его Машенька. — Подождите немножко. Я… я хочу вам что-то сказать.
Глубокие, темные глаза Машеньки были от его лица так близко, что он не только чувствовал на своем лице ее дыхание, но и слышал его, и эти глаза смотрели на него с ожиданием. Была бы это не Машенька, а какая-нибудь другая женщина или девушка, он бы точно мог сказать самому себе, чего такие глаза могут ожидать. Но Машенька — это совсем другое, еще ему незнакомое и даже непонятное.
Так они стояли минуту, другую. Стояли молча, и Тепляков почувствовал, что руки его затекли. Он слегка подкинул Машеньку и прогнулся назад, переложив часть ее веса на свою грудь. Тогда губы Машеньки шевельнулись, и Тепляков скорее догадался, чем услышал: «Поцелуйте меня».
Он немного помедлил, затем осторожно коснулся губами ее щеки возле самых губ.
— Еще, — прошептала Машенька уже громче, подставляя ему слегка полураскрытый рот.
Тепляков задержал дыхание и коснулся губами ее губ, почувствовав, как Машенька со всей силой сжала его шею, прижимая свои губы к его губам, так что он ощутил ее зубы и провел по ним зыком. Языки их встретились, и тут же Машенька рванулась, и Тепляков осторожно поставил ее на ноги.
— Пойдемте, — произнесла она, не глядя на него. — А то мама будет волноваться.
Тепляков шагал следом, стараясь понять, что сделал не так, если Машенька так резко прервала их близость.
— Боже! — всплеснула руками Татьяна Андреевна, увидев в дверях Машеньку и Теплякова. — А я уж не знаю, что и думать. Всех подруг твоих обзвонила.
— Мамочка! Я тебе сейчас такое расскажу… такое, что ты просто ахнешь! — воскликнула Машенька. — Представляешь, я еду на трамвае, и вдруг вижу Юру, который стоит на остановке «Заводская проходная». То есть я его не сразу увидела, а когда трамвай уже тронулся. И когда трамвай доехал до «Второй лесной», я выскочила и пошла ему навстречу. А тут такой снег пошел, такой, что в двух шагах ничего не видно. И все-таки мы встретились и до самого дома шли пешком. Вот.
