— Я боюсь, — признался первый голос — голос Машеньки, как младшую вслед за Иваном Савичем называл про себя Тепляков.
— Вот глупая! Дай я гляну!
Тепляков чуть отошел от двери и встал напротив глазка, держа букет алых роз перед собою, а пакет с коробкой дорогих шоколадных конфет, с тортом и фруктами в опущенной руке: Лилька столько дала ему денег, что он не знал, на что их потратить. Стоя перед дверью, он подумал, что выглядит, скорее всего, глупо, тем более что лицо его, помимо воли, просто расплывалось в улыбке, которую ему самому, не видя себя в зеркало, трудно определить, но уж точно, умной не назовешь. Даже Лилька, и та часто пеняла ему: «Ну чего ты лыбишься? Прямо как дурак какой-то!» А еще он подумал, что девочки наверняка дома одни, отсюда и проистекает их робость.
Некоторое время за дверью держалась настороженная и, надо думать, удивленная тишина. Затем второй голос, на пол-октавы гуще первого, голос Дашеньки, спросил, но без страха, а, скорее, с изумлением:
— А вы к кому?
— К вам, — ответил Тепляков, продолжая улыбаться. — Меня зовут Юрием Тепляковым. Я служил с Сашей, с вашим братом. Может, Татьяна Андреевна говорила вам обо мне.
— Говорила, — неуверенно подтвердила Дашенька. — Но мамы нет дома.
— Об этом я уже догадался, — признался Тепляков снисходительно. — А когда она вернется?
— Не знаю, — пожаловался за дверью голос Дашеньки: ей хотелось впустить незваного гостя, но в передачах почти всех телеканалов столько рассказывается ужасов про то, как с виду — и со слов — вполне приличные люди вдруг превращаются в чудовища, стоит им оказаться в квартире, населенной такими беззащитными существами, что нет ничего удивительного, если две девчушки, затвердив эти новые правила нового мира, пребывают в мучительной неопределенности, как им поступить.
И Тепляков решил, что не стоит их мучить понапрасну: даже если они и впустят его, все равно будут вести себя настороженно, следовательно, ничего хорошего из этого визита не получится.
— Хорошо, Дашенька с Машенькой. Я зайду в другой раз, когда Татьяна Андреевна будет дома. Только передайте ей, что я нашел себе работу. Чтобы она не беспокоилась. До свиданья!
И Тепляков затопал своими армейскими ботинками вниз по ступеням. Однако не успел он достичь третьего этажа, как наверху клацнули открываемые замки, и голос Дашеньки, освобожденный от всяких преград, вскрикнул с испугом:
— Постойте!
Тепляков остановился, задрал вверх голову и первое, что он увидел, это отвисший ситцевый халатик, а под ним голые ноги до самых трусиков телесного цвета и с кружевами. И только потом русую головку девушки с широко распахнутыми глазами, перегнувшейся через перила.
