— Нас, что, в шпионы готовят? — как-то во всеуслышание спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, Славка Корневищев, сосед Теплякова по койке.
Тепляков лишь пожал плечами, почти уверенный, что его проверяют на вшивость.
— Для поступления в академию Генштаба, — с усмешкой ответил Валерка Куценко, в первый же день пославший Теплякова в нокдаун. — Говорят, что там теперь такая же программа, как и до семнадцатого года. Кроме четырех языков и парфосной охоты.
— Что это за охота такая? — удивился кто-то.
— Верхом на дончаке вслед за гончими по пересеченной местности, деревня, — ответил Куценко. — Читай роман Пикуля «Честь имею». Кстати, одним из лучших наездников в Академии перед Первой мировой считался барон фон Маннергейм.
— Кто? Кто?
— Маннергейм, будущий президент Финляндии. Слышал про «Линию Маннергейма», которую штурмовали наши дуроломы в сороковом году? Вместо того чтобы ударить с флангов. Вот этот самый Маннергейм и есть.
— Сам ты дуролом, — огрызнулся Корневищев.
— Сам не сам, а спросит тебя дочка подопечного тебе тела, почем бананы в банановых республиках, а ты и поплыл.
— Ну и почем же они там?
— По деньгам.
Славка Корневищев не выдержал такого темпа и такой нагрузки. А с ним еще двое. Их отсеяли и определили в обычные охранники, начиная от детского сада, кончая банками: там не обязательно отличать вкус и аромат «Мукузани» от «Хванчкары», или «Ессентуки» от обычной газированной воды, слегка подсоленной.
Через месяц ударили первые морозы и выпал первый снег. В этот день Никитич на вечерней поверке вдруг объявил, что завтрашнее воскресенье курсанты могут провести так, как им заблагорассудится. Но в понедельник утром чтобы все были на месте как штык и чистые как стеклышко.
Странное дело, но Тепляков, как, впрочем, и многие другие, даже жители этого города, встретили объявление Никитича с некоторой растерянностью: так все они втянулись в эту лихорадочную гонку к финишной черте, за которой таилась пугающая неизвестность, знакомая им разве что по детективным фильмам. В этих фильмах телохранители влюблялись в своих подопечных, если это была женщина, или в жену охраняемого тела, или в его дочь, или те в телохранителя. Были и такие сюжеты, в которых телохранитель изменял своему долгу, соблазнившись большими деньгами, или. — похоже, сценаристы-киношники перебрали все мыслимые и немыслимые варианты, случавшиеся в жизни или могущие случиться в тех или иных условиях. Впрочем, и на самих занятиях учителями приводились похожие истории, но не выдуманные, а имевшие место в действительности, разбиралось по косточкам поведение действующих лиц, свои и чужие промахи и делались выводы: не допускать подобных промахов в своей будущей практике.
