«У меня крыша едет, — подумала Наташа, — никто за мной не следит. По крайней мере, сейчас. Это просто вышибала, то-то он здесь как в родном дому».
Пьяненькая Оленька пришла в восторг.
— Какой мужчина! Я тут часто бываю, но его вижу впервые. Я хочу писать. Проводи меня.
Проходя мимо стойки, возле которой располагался ее вечерний герой, Оленька чуть было не повисла на нем. Наташа уловила насмешливый и надменный взгляд этого молодого господина. К счастью, он предназначался не ей, но было и стыдно, и противно. От пресловутого мартини во рту была горечь.
Возвращаясь на свое место, они снова миновали вышибалу. В это время он говорил с кем-то по мобильнику. Довольно жестко. Вероятно, это был его обыденный стиль.
— Это исключено… Она с подругой… Не знаю… Шалава какая-то…
Умытая Оленька больше не обращала на него внимания. А Наташе пришлось испытать приступ страха. Она скорее почувствовала, чем поняла — разговор шел о них.
«Что исключено? — думала она. — Ее собирались выкрасть?
Если так, то это неизбежно должно произойти в ближайшее время. Да сейчас же. Я ведь не знаю, чем закончился телефонный разговор этого вежливого бандита. Если нас провожали сюда, то за квартирой Ольки тоже следят».
— Немедленно трезвей, — сказала она подруге с максимальной суровостью, — и выведи нас отсюда через какой-нибудь черный ход.
У меня чувство, что ты здесь родилась и знаешь все щели.
— Йес, — завопила Оленька, а шепотом спросила, еле ворочая языком: — Что случилось?
— Случилось, — передразнивая, ответила Наташа.
— Понятно, это военная тайна. Я выведу нас тайной тропой войны.
— Так, чтоб никто не понял, что мы сматываемся. — Наташа поняла, что Оленька представила себя вождем краснокожих.
— Да проще простого, скво! Нужно заказать еще выпивку. А потом пойти в сторону сортира. И мы растворяемся. Там есть ход на кухню, а оттуда мы выберемся в недоступную прерию. Только тс-с-с!
— Можно поехать к тебе на дачу? Там сейчас кто-нибудь есть?
— С-стор-рож. Таджик. А мы ему по морде — вжик!
Наташа твердой походкой подошла к стойке, расплатилась, взяла еще бутылку и вернулась к Оленьке, вызывавшей в ней опасения. И правда, стакан мартини пришлось отнимать у подруги силой. Но если бы нужно было это сыграть, лучшей сцены просто нельзя было вообразить.
Они выбрались по Оленькиному маршруту без помех.
«Зеленые в ночах такси без седока», — распевала все еще пьяная Ольга Остроухова, качаясь и пританцовывая.
«Напилася я пьяна… Привела меня тропка узкая… нет… дальняя, кажется, да к вишневому саду…»
