— Как?
— Да очень просто. Все эти люди меня переполнили.
Наташа остро позавидовала Пашке. Вот он, ее ровесник, а у него такой дом — в лесу, полный удивительными вещами и даже людьми, которые только представляются незримыми. Ведь эта мебель с тончайшей резьбой…
— Ты понимаешь теперь, почему я отношусь к этому дому, как к живому?
— Конечно, — не задумываясь ответила она, — не зря же и я с тобой здесь оказалась. Я тоже связана с этим миром. Знаешь, я видела Серебрякову.
— Как?
— Сама не знаю. Но это был как будто не сон. Я с ней разговаривала. А она была заинтересована во мне.
Немножечко погордившись, она и дальше не преминула прихвастнуть. Ведь новый ее знакомый без всякой скромности сам ставил оценки своим работам, и нередко они были очень высокими.
— Вот так не снимал никто, — спокойно говорил он, — но пришлось потрудиться.
Правда, гордости в его словах не ощущалось. Было что-то другое.
И Наташа не без налета таинственности рассказала, что только-только выполнила на заказ цикл живописных работ в чужой манере, как бы раздвинув границы одного знаменитого парижского цикла.
— Ух ты! — сказал Пашка, но реакция его была совсем не такая, на которую она втайне рассчитывала. Слова-то были те, ожидаемые, но ее новый знакомый все видел в ином свете. — Один мой дружок, он тоже горазд был на такие штуки. Мастер, не скрою. Он, правда, не разговаривал с тем, под кого писал, — ни во сне, ни наяву. Но делал все это великолепно.
Наташа расстроилась. Ей подумалось, что он нарочно не хочет оценить ее, точно не пускает ее в свой мир. Она даже забыла на мгновение, где и по какому поводу находится. А Пашка меж тем продолжал:
— Деньги он получал немыслимые. Для нас с тобой. Да однажды пропал. Долго его найти не могли. Пока не выяснилось, что в Резекне, в Латвии, не знаю что он там делал, его зарезали. Даже не зарезали, а проткнули сердце спицей.
Наташе так захотелось во Псков, в монастырь, работать, слушать язвительные замечания Владислава Алексеевича, повиноваться.
— Я, пожалуй, поеду, — виновато сказала она. — Спасибо тебе.
Павел проводил ее до автобуса, который шел довольно поздно от самой границы, находившейся рядом.
По дороге он успел показать ей те самые туманы, встающие ниоткуда, расходящиеся лесные тропинки, точно населенные светящимися существами, табун коней, который она чуть было не приняла за небольшую березовую рощу или за те же туманы, аркой встающие на пути.
— А грибы здесь есть? — спросила Наташа на прощание.
