— Привет! — весело ответил Славка.
— Пр-ривет!!! — заорал с жердочки тут же проснувшийся Эдгар, который из принципа разговаривал исключительно с Зинченкой. — Кр-рабов пр-риволок?
Зина развел руками и вывернул карманы. На пол вывалились зажигалка, моток подержанной перфоленты и пластмассовая коробочка с электронной шпаргалкой.
— Пр-рощаю, дур-рынду! — великодушно, но чуть разочарованно констатировал ворон, который был к Зинченке неравнодушен. — Пр-роходи, р-располагайся.
Зина уселся на продавленном диване и засиял. Вовка понял, что друга распирает какое-то известие, но, желая отомстить за отложенную «Хламидомонаду», спросил с натянутой простодушностью:
— Ну, как смена?
— Ишь, вспомнил! Да я три дня на отгулах просидел.
— Вот уж чего, глядя на тебя, не скажешь! Скорее можно подумать, что на тебе воду возили. Ты все три ночи не спал, что ли?
— Да было мне время спать! Творил я, Вовка! — Зина блаженно потянулся, зевнул и встал с дивана.
— И сотворил?
— Еще бы. Вот уже час, как готова! — В голосе Славки сквозило самолюбование. — Шикарная получилась!
— Поэма, что ли? — Вовка продолжал, как теперь говорится, «прикидываться шлангом».
— He-а, не поэму! И даже не серенаду. Машину я, брат, сработал.
— На ней и прикатил?
Зина обиделся:
— Да чего ты на самом деле! Я ж с тобой серьезно, а ты хиханьки разводишь, мух мучаешь.
Вовка покосился на письменный стол. И правда, муха уже упала с герани и успела украсить листок ненаписанного рассказа причудливой виньеткой, за что и была тут же наказана автором.
— Живодер-р-р! — укоризненно заметил на это ворон. В присутствии Славки он становился жутко разговорчивым.
— Вот машина! — Зинченко улыбнулся торжественно и лукаво, распахивая потрепанный свой дипломат. На белый свет появилось то, что совсем еще недавно было транзисторным приемником. Теперь из приемника торчали две лупоглазые линзы, которые придавали ему интеллигентный, но нагловатый вид.
— Шерш! — торжественно представил Зина свое детище.
— Рад безмерно вашему визиту! Владимир Шлыков, эсквайр, к вашим услугам, месье Шерш!
— А может быть, попробуешь угадать, для чего он, родимый, предназначен? — Изобретателя распирало самодовольство.
— Если судить по названию, то, видимо, для шершения прелестных фамочек. Угадал?
Зина заметно огорчился, и Вовка понял, что угодил в яблочко.
— Не забывай, что имеешь дело с фантастом. У меня фантастическая интуиция, а за плечами — «отл.» по лексикологии. А теперь я разинул уши и приготовился слушать тебя, добрый сэр!
