* * *
Он проснулся во тьме и холоде вечера. Первая мысль была о Галине.
— Она уже пересекла мои чары и покинула Хараян, — за окном Ранит был белым, буря бушевала сильнее и холоднее обычного. Сосульки длиной с его предплечье свисали с карнизов.
Гетен нахмурился. Он не ощутил изменения в чарах.
— Это ничего не значит, — сказал он пустой комнате. — Я не знал, вошла ли она в лес. Откуда мне знать, когда она выйдет? — он встал и потянулся, кривясь от боли, не покинувшей плечи. Но голова уже не так гудела.
Волки не ушли из лазарета.
— Она теперь своя, да? — сказал он, глядя на зверей в ответ. Маркграфиня сражалась с мертвыми магами с яростью хищника. Она откашливала кровь и страх, но билась. Она дала ему больше, чем он ожидал от нее или других королевичей Урсинума.
Он не знал такой женщины, как воительница, и он уже скучал, нравилось ему или нет.
Он потер руками лицо.
— Я сожалею о ее потере, но я слишком люблю жизнь, чтобы звать ее. И она должна быть рада свободе.
Он прошел по комнате и остановился у кровати. Ее платье валялось на одеяле. Гетен протянул руку, но замер. Его пальцы зависли над темно-синим бархатом, а потом задели его. Ткань была холодной без согревающего ее тела Галины.
Он прошел к окну. Сколько раз он смотрел со двора и видел, как она наблюдала отсюда? Он прижал ладонь к стеклу, как она, открыл окно и склонился к холодному воздуху.
Какой-то звук донесся до него от леса. Высокий тонкий звук, словно зверь страдал. Волки за ним зарычали и вскочили на ноги. Их когти стучали по полу, стекло и вазы разбивались, стул отлетел в стену, стая устремилась из лазарета по мастерской в коридоре. Их рыки, лай и вой звенели в цитадели. Гетен знал этот звук, он не мог его забыть. Так они звали друг друга, когда пытались помешать ему упасть с утеса.
— Галина.
Она была одна из них. И она была в беде.
Он побежал по лестнице за волками.
— Магод! Ты мне нужен!
Мужчина появился в главном зале, глаза были большими, тело — напряженным.
— Господин?
— Неси мой меч. И вооружись, чтобы охранять Ранит. На маркграфиню напали, и…
Гетен знал каждую тень в его лесу. Он притянул их из Пустоты сторожить Хараян. Но его сила угасала, как и его власть над ними. Он прогнал всех, кроме одной. Теперь существо было уже не под контролем и напало на маркграфиню. Его тень напала на воительницу.
— И она может проиграть в бою, — Гетен шел по залу, добрался до дверей. Волки рычали и щелкали зубами у его ног. Садовник догнал его, и они расправили плечи и толкнули входные двери. Снегом завалило так, что они боролись, толкая, хотя Магод убирал каждый день с начала бури, и Гетен призвал жар, какой мог, чтобы смягчить лед. Наконец, они приоткрыли так, что волки выбежали в бурю и пропали за белым занавесом снега.
