— Возьмите с собой ребёнка, Хуанита, — приказала донна Инесс.
Хуанита увела свою подопечную, не позволив ей вернуться к Карлосу, и таким образом не дав им возможности проститься. Возможно, мать боялась, что отступник способен через магическое слово, жест, или даже через поцелуй ввергнуть невинное дитя в большие опасности.
Когда они остались одни, донна Инесс боязливо и чуть слышно начала:
— Я не могу понять, почему Вас считают злодеем, когда Вы любите детей, да ещё и умеете так хорошо с ними играть!
— Пусть благословит Вас Бог за эти слова, сеньора, — губы Карлоса дрогнули, когда он произносил эти слова.
Он старался достойно противостоять презрению, но доброта была для его самообладания ещё большим испытанием.
— Амиго мио, — сказала донна Инесс, подойдя к нему совсем близко, — я не могу тотчас забыть прошлого, это преступно с моей стороны, я знаю, но я слабая женщина, ай де ми! Если это правда, что Вы одно из тех омерзительных чудовищ, которых я не смею называть по имени, у меня должно было бы хватить мужества, чтобы спокойно стоять рядом и видеть, как Вы умираете!
— Но мои родственники, — заметил Карлос, — не хотят допустить моей смерти, и я благодарен за предоставляемую мне защиту. Ожидать большего я не имею права, могли бы не делать и этого. Я хотел бы только, чтобы я смог доказать им всем и Вам, сеньора, что я не тот потерявший честь злодей, за какового меня принимают.
— Если бы это было делом чести… ну если бы Вы в заблуждениях молодости кого-то закололи шпагой, или убили в драке… Но какой теперь смысл в словах? Я хотела Вам сказать, что советую подумать о своей безопасности, Вы разве не знаете моих братьев?
— Я думаю, что знаю их, сеньора. Если Альварес де Менайя заподозрен в ереси, это для них больше, чем позор, это, пожалуй, для них хуже, чем личное оскорбление.
— Есть больше, чем один способ, чтобы избежать несчастья.
Карлос вопросительно посмотрел на неё, что-то в её лице и в нервном движении рук заставило его спросить:
— Вы думаете, они замышляют против меня что-то злое?
— Мечом очень легко разрубить любой узел, — играя своим веером, не глядя на Карлоса сказала она.
Карлос в последние дни освоился со столькими страшными предчувствиями, что это, новое, показалось ему утешительным. Да ведь в таком случае «жало смерти» будет для него всего лишь ударом кинжала! В это мгновение ещё здесь, а в следующее у ног Спасителя! Кто, знакомый с методами работы святой инквизиции, не хотел бы на коленях благодарить Бога за надежду на такой конец!
