Почему это происходит? Потому что существует еще одна ошибка — родители думают, что они передают веру, а на самом деле они передают форму религиозного поведения. Это совсем разные вещи. И вот мы очень хорошо научились передавать форму религиозного поведения, то есть как себя нужно вести в храме, а как не нужно, как надо ручки сложить перед причастием, во сколько лет надо исповедоваться, как надо поститься, что надо читать, куда надо ходить, что делать, чего не делать. И мы думаем, что если наши дети будут выполнять внешне эту форму религиозного поведения, то все сложится правильно.
Вера или форма религиозного поведения?
Надо сказать, что у многих из нас форма религиозного поведения имеет большее значение, чем сама вера. Потому что она объяснима, она как раз входит в эту системность, о которой я начал свой разговор, она легко воспринимается. Она сложная, сама по себе форма религиозного поведения: у нас очень много тяжелых постов, длинных молитв, длинных сложных богослужений на церковнославянском — непонятном большинству — языке. Но все равно как-то этому можно научиться и постепенно в это можно войти. И очень часто человек, который приходит в Церковь, обретает не веру, а форму религиозного поведения, и эту форму без глубокого осознания своей веры, своей собственной веры, он и пытается передать своим детям. До какого-то момента это происходит, сами по себе дети с удовольствием эту форму могут принять, потому что это желание их родителей, которым они хотят соответствовать. Но ведь это как раз и кончается в тот самый период — 12, 13, 14 лет, когда форма религиозного поведения, не наполненная верой, перестает их устраивать, они не понимают, зачем, куда это все ведет, для чего это все нужно. Более того, они впервые сталкиваются со своими личностными проблемами, в том числе с подростковой проблемой личностного выбора, которого тоже не существовало в XIX веке.
Вообще, надо сказать, что само понятие детства в европейской цивилизации очень недавнее, только с XVIII века начинает появляться детство, а раньше все дети были просто маленькими взрослыми. И никто и никогда не рассматривал ни детскую психологию, ни возрастную психологию, ни проблему воспитания детей: это никого не интересовало ни в народе, ни в аристократии — нигде. Просто напомню, что ребенок всегда был изначально без прав. В церковнославянском языке слово «отрок» означает «раб, слуга», примерно бесправное существо.
