Увы! Озвучить свой вопрос я не успел, потому как тихая полянка после смерти лотерейщика превратилась в бурлящий котел.
Разбуженные резким движением неудачливого сородича остальные члены стаи повскакивали со своих мест. Злобно заурчав, все твари хаотично стали метаться по поляне и бросаться на окружающую стену ельника, в поисках невидимого обидчика.
Прежде чем я, поймав одну из тварей в окуляр прицела, надавил на курок и упокоил первого бегуна, Шило успел выпустить по мечущимся тварям еще три стрелы, и все с филигранной точностью пробивали броню в области сердца и наповал косили бегунов и лотерейщиков.
Конечно, твари нас, в конце концов, учуяли, но к тому времени мы успели завалить две трети стаи, причем отстреливали в первую очередь самых матерых и опасных в ближнем бою. И с атаковавшим наше укрытие десятком бегунов легко справились врукопашную.
Подводя итог короткому сражению, вынужден был констатировать, что Шило обставил меня в нем по всем статьям. Мало того, что стрелами он завалил четырнадцать тварей, в то время как я только шестерых. Еще и в рукопашной, удивительно слаженно работая двумя мощными тесаками, он выпотрошил шестерых бегунов, оставив моей Шпоре всего лишь четверых.
Отчего-то на этот раз запаздывало и все не загоралось перед глазами победное системное уведомления, будто начатая нами схватка с тварями оставалась незаконченной. И какое-то время мы настороженно прислушивались к окружающей тишине, готовые дать отпор затаившемуся в кустах врагу. Но прошло пять секунд, десять… Первым испытание тишиной не выдержал напарник. Через полминуты Шило убрал в ножны один из тесаков, а с помощью второго взялся потрошить убитых тварей.
Сменив Шпору лопатой, я следом за Шилом занялся потрошением споровиков приконченных мною тварюшек. С двух лотерейщиков и восьми бегунов, в итоге, удалось собрать две желтых и одну белую горошины, и девятнадцать споранов.
Шилу со своими жертвами пришлось возиться гораздо дольше. Мало того, что их было больше, еще ему приходилось тратить время на вырывание из тел мертвых тварей застрявших стрел – не все, конечно, удавалось спасти, добрая треть, при извлечении, безнадежно ломалась. Но все равно пользоваться ими в лесу оказывалось куда как выгодней, чем моей винтовкой. Убойность та же, а скорострельность и экономия боеприпасов куда как выше.
Освободившись раньше напарника, и ожидая пока он управится со своими жертвами, решил употребить одну из добытых горошин. Разумеется, белую.
