Антонис взял в руки свой Последний Меч и ощутил грубую мягкость рукояти. Жаль, что так закончилось. Очень жаль! Так глупо, и так позорно…
— У вас есть вопросы? Пожелания? Последняя милость Императрицы!
— Наши семьи! — голос Антонис был хрипл, но тверд. — Их не тронут?
— Если вы сделаете то, что должны — ваши семьи не тронут!
Голос главного охранника был холоден и сух. Императрица так вообще молчала. Не сказала ни слова.
— Вы готовы к Пути?
— Готов! Готов! — почти в один голос. Никто не дрогнул. Антонис даже вдруг возгордился — его пятерка сильна духом! Он всегда может рассчитывать на этих парней!
Мог… Теперь — только мог.
— Читайте молитву, — снова холодный, скрежещущий, как нож по стеклу голос Главного стражника. Противный голос! Гадкий! И это будет последнее, что он, Антонис, услышал.
И хорошо, что здесь нет родни. Матери, сестры… не надо им видеть ЭТО.
Молитва Создателю! Неужели она поможет? До этого как-то не особо задумывался о загробной жизни. Ходил, как и все, в храм, подавал нищим, бросал деньги в ящик для пожертвований. Все формально, конечно. И только теперь задумался — а если ли там хоть что-нибудь? Есть она, загробная жизнь? А если есть — хватит ли одной молитвы, чтобы исправить все, что натворил за свою не такую уж и долгую, но такую пустую жизнь?! Пустую, да! Ни жены, ни детей — до тридцати пяти лет заводить жену и детей Ближнему Кругу не положено. Это мешает службе. Это мешает отдаться служению императору всей своей душой! Всей своей жизнью! Ведь ты будешь думать о своей семье, а не о семье императора. И как следствие — совершишь ошибку.
Никаких детей! Никакой жены! Только служба — дни и ночи. Пока не кончится контракт. Или пока тебя не отпустит Господин.
— Господин! — язык едва поворачивается, но Антонис все-таки решился. — Будет ли нам позволено воспользоваться помощью друзей?
Умирать несколько часов очень как-то не хочется. Если позволят — братья из Ближнего Круга, те, кто не замараны Ошибкой, снесут им головы. И тогда все закончится. Легко закончится! Ради этого стоит попытаться.
— Отказано! — голос стражника был почти насмешлив. Или Антонису показалось?
— Готовьтесь! Я буду считать до десяти. На счет «десять» — вы уйдете в Трудный Путь! Раз… два… три… четыре… восемь… девять…
— Стойте! — молодой женский голос, голос Императрицы. — Прекратить!
Испарина на лбах, все выдохнули, но головы не подняли. Мечи мелко дрожат, трясутся в жилистых руках, но в этом нет ничего позорного. Смерть — штука трудная. Особенно, если это Трудный Путь.
