Хандра. Она в виде чёрной тучи надвигается на меня, и я бессильна предотвратить её наступление. Всё вдруг темнеет передо мной, гаснут все краски жизни, жизнь лишается своего смысла, всё покрывается мраком. Силой воли я гоню её от себя, эту не прошеную гостью хандру, а она приходит всё снова и снова. И не видно этому конца.
Нет, я должна съездить в Челябинск. Там у меня единственное близкое мне существо — брат мой Сергей. Там я постараюсь побывать в театре оперы и балета. Есть ли там такой и что в нём дают?
Где-то идёт подготовка к 24-му съезду нашей партии, где-то люди совершают трудовые дела, обыденные трудовые дела, которые преподносятся нам, как трудовые подготовки в честь 24го съезда, где-то идёт жизнь, от которой я совсем в стороне. И чувство неудовлетворённости, чувство пустоты охватывает душу. Как вырвусь я из этого заколдованного круга, как сделаю свою жизнь содержательней?
Что-то принесёт мне зима, моя первая свободная зима?
Чем встречу я новый 1971ый год?
15.08
«Не кажется ли вам, что романтизируя человеческие отношения в старину, в особенности же романтизируя любовь, которая была будто бы когда-то удивительной и «бессмертной», можно вызвать у современного молодого читателя опасное неверие в себя, в собственные душевные силы? Невольно сопоставляя, он ощутит уныние: ничего подобного тому, что будто бы испытывали трубадуры или Данте, или Петрарка, ни разу не испытывал не только он сам, но и никто из его окружения».
(из письма к Евг. Богат после опубликования его книг «Бессмертны ли злые волшебники» и «Удивление».
Ох, как хочется и мне поспорить с автором этого письма! «Никто ничего подобного не испытывал»! откуда знать, кто испытал чего, и кто нет? Настоящая любовь никогда не рвётся наружу. Разве будет говорить человек «Смотрите, как я люблю», если он по-настоящему любит?
Да, большая любовь всегда есть романтика, всегда удивительна и настоящая, человеческая всегда бессмертна. И к тому она приходит, кто может отрешиться от собственного в пользу другого.
Мы знаем о любви Петрарки к Лауре только потому, что он воспел её в своих творениях, так же, как Данте воспел свою любовь к Беатриче. Не будь бы этого, мы бы и не узнали о существовании их любви, чистой, большой, человеческой, бессмертной. Как можно утверждать, что такой любви не существует ныне? Есть она, и двигает лучшими делами человеческими. Сколько прошло передо мной молодых, современных людей, любящих глубоко и сильно? Не так-то уж много, но они есть, и я знаю их, по крайне мере некоторых из них.
