На всех мероприятиях, посвященных 23 февраля, Евгений Александрович, как водится, был почетным членом президиума, принимал традиционные поздравления-гвоздики-сувениры и неохотно выполнял обязательную просьбу рассказать о славном боевом пути. В эти моменты я его не узнавала. Мой приятель смущался, становился зажатым и немногословным, произносил общие фразы – как автобиографию зачитывал. Со мной он тоже откровенничал редко. У нас будто выработалась негласная договоренность: о войне ни слова. Лишь однажды Женьку прорвало.
Он смотрел мертвым, неподвижным взглядом в одну точку и говорил, говорил… Тогда-то я и услышала о красавице-военвраче Ритке, погибшей на глазах у своего любимого, о том, как выл обезумевший от горя, в момент поседевший ее жених – капитан, не знающий страха, как катался по обожженной земле – той, где только что был полевой госпиталь. Узнала о самом верном и надежном Женькином друге – медсестре Ларисе, фотография которой всегда стояла у него на столе. Она тоже вышла живой из этого ада, вернулась в Питер, закончила Военно-медицинскую академию, родила сына. Только замуж выходить не захотела – все казались слабыми и никчемными. Война ли закалила девушку сверх меры или никто так и не смог затмить образ того единственного, которого потеряла она в ущелье Хазара, – кто знает?..
Но уже через час это был прежний Женька – веселый и смешливый.
Наступил 1989 год. 15 февраля. День, по значимости и эмоциям сравнимый разве что с 9 Мая, радость со слезами на глазах… А потом – декабрь. И Второй съезд народных депутатов. И его итоги.
На педсовете мы, как обычно, сидели рядом, болтая и хихикая, словно нерадивые школьники.
– Прежде чем перейти к подведению итогов второй четверти, несколько слов о других… м-м-м… итогах, – председатель метод объединения Лилия Альбертовна, красивая, холеная, находящаяся в самом расцвете зрелой женской красоты, напоминающая сытую породистую кошку, строго глянула на нас:
– Я попрошу внимания, товарищи!
Мы прекратили шептаться и тут же изобразили максимальную сосредоточенность.
– В свете постановлений Второго съезда народных депутатов решено пересмотреть значение присутствия ограниченного контингента советских войск в Республике Афганистан, – продолжала она. Военрук напрягся. – Так называемый интернациональный долг был не более чем оккупацией! – Лилия Альбертовна исподтишка снова зыркнула в нашу сторону. – Да, товарищи! – ее голос окреп и зазвучал металлом. – Мы должны признать, что ввод войск в Афганистан был грубой политической ошибкой и что мы оккупанты!
