Не считая ступенек, в мгновение ока очутился на земле.
– Запомни, рядовой Деревянко, на войне, если ты будешь забывать о ней даже на минуту, она сама о себе напомнит, да еще как! Марш на пост, меняй Баграева. Два часа будешь стоять! – приказал Родин.
– Есть! – подавленно ответил Деревянко и уже через минуту в тени кустарника в плащ-палатке и с автоматом исправно нес службу.
Но ему повезло: не отстоял он и полчаса, как поступил приказ: готовиться к ночному маршу. А это значит, что на часах может стоять кто угодно, только не механик-водитель, потому что, не дай бог, в пути случится поломка – голову отвинтят и на место не поставят.
Саня с радостью бросился к своей машине, поскольку простое стояние с автоматом он на дух не переносил. И тут же погрузился в знакомый мир узлов и механизмов.
– Саша, можно тебя отвлечь? – услышал он голос Кати.
– Один момент! – ответил из танка Саша, выглянул из люка, потом быстро спустился на землю.
Катя была в плотно повязанном, как у схимницы, платке, в руках она держала средних размеров холщовый мешок и взглядом приглашала Сашу отойти в сторону.
– Бабушка сказала передать тебе подарок, – пояснила Катя. – Нам она ни к чему, будет пылиться, а вам на фронте пригодится. Будешь играть на привалах… Возьми, а не возьмешь, обидишь, – видя колебания Саши, добавила она.
– Но это же семейная реликвия, – заметил Саша, осознав, что в освобожденной от оккупантов деревне, где многие умерли от голода, эта старинная гармонь была не просто памятной вещью, а тем самым последним резервом, тем НЗ, который можно продать на толкучке, чтобы выжить, когда в доме не останется ни крошки хлеба.
– Да ты и сам стал для нас как родной… Пусть это будет наш вклад в победу! – уже решительней сказала Катерина.
Саша покачал головой, смущенно кашлянул, запершило в горле, потекла непрошенная слеза, и взял гармонь, будто что-то живое. Она тихо, одной только ноткой, отозвалась.
Конечно, Катя хотела еще сказать, что этот вечер она запомнит на всю жизнь. Те волшебные строки признания в любви звучали как будто для нее, и как она была бы счастлива, если бы хоть одна строка посвящалась ей. И что сказал бы Саша, если бы услышал, как громко и тревожно стучит ее сердце…
Но, к счастью, он не услышал, хотя и был совсем рядом. Неужели они вот так и расстанутся и больше никогда не встретятся? Он сядет в танк, махнет рукой и исчезнет в облаке пыли?
– Хочешь, я напишу тебе письмо? – предложила Катя, чтобы оставить между ними хоть какую-то связующую нить. Ведь сам, ясно, не напишет.
